Ледяное сердце

— Да мы ведь еще не поженились! — не веря своим ушам, вскричала Николь. — А ты уже говоришь о том, что я буду смотреть по сторонам.

— Я должен предусмотреть любой нежелательный поворот. Я бизнесмен. — Пол пожал плечами.

Николь была ошеломлена, но, кроме того, еще и серьезно разозлилась. Он все еще убежден, что она выходит за его проклятые деньги! Но, может быть, ей и нужно такое напоминание, чтобы опуститься на грешную землю, подумала она. С момента, когда Пол предложил ей выйти за него замуж, часть ее души воспарила в небеса. Было от чего. Ведь брак с Полом был всегда ее заветной мечтой. И только сейчас она столкнулась с действительным положением вещей: в то время, как она всегда любила его, он никогда не любил, и все его приготовления к свадьбе не имеют ничего общего ни с романтикой, ни с праздником.

Он настоял, чтобы она пошла с ним покупать одежду. Недовольство Николь возрастало. Она начинала чувствовать себя экспонатом перед выставкой, безликим объектом, который должен подходяще выглядеть перед тем, как предстать на обозрение публики.

Пока Пол в ожидании сидел на диване, потягивая глинтвейн, Николь примеряла один немыслимо дорогой наряд за другим.

Она входила и выходила из примерочной в разнообразных туалетах, туфлях на высоких каблуках. Пол с непроницаемым видом, расслабившись, рассматривал ее оценивающим взглядом.

— Оставь вот это, — проговорил он, когда она появилась в пурпурном костюме с черной отделкой, который великолепно подчеркивал ее высокую стройную фигуру. — Теперь займемся бельем.

Николь окинула его убийственным взглядом. Она поняла, что Пол вынашивает одному ему известные мужские фантазии.

— Я выберу его сама, когда останусь одна.

— А мне тоже нравится выбирать белье, — сказал Пол без тени смущения.

— Я хочу свадебное платье, — сказала Николь сквозь стиснутые зубы. — Я хочу свадебное платье с длинным-предлинным шлейфом, вуалью, цветами и множеством кружев.

— Хорошая мысль, — одобрительно кивнул Пол. — Мартин будет упиваться всеми традиционными свадебными причиндалами, но сегодня у нас уже нет времени.

— Мне надо бы одеться в черное с пробитым на нем ценником, — сердито сказала Николь. — Вот то, чего ты заслуживаешь.

Пол посмотрел на нее довольным взглядом.

— О, я думаю, что точно знаю, чего заслуживаю, и с трудом удерживаю свой пыл, малышка.

Они вышли на улицу. Разноцветные, яркие огни освещали темнеющее небо и бесчисленных покупателей, толпившихся на тротуарах. Николь остановилась.

— Великолепно, правда? — с придыханием проговорила она.

— Да, — сказал Пол. Он не смотрел на огни, он смотрел на нее, но Николь этого не замечала.

— Я всегда немного по-детски воспринимаю Рождество, — сказала она, почему-то смутившись.

— В нем есть свое очарование. — С застывшей улыбкой Пол поторопил ее сесть в ожидавший лимузин. — Мы обещали Джиму быть к его купанию.

Спустя сорок минут Николь стояла и смотрела, как радостно Пол бомбит пластмассовые катера из игрушечного самолета, а Джим визжит от удовольствия, брызгая от возбуждения водой во все стороны. Она могла упасть замертво, а Пол и не заметил бы этого, горестно подумала она, стыдясь и раздражаясь на саму себя за этот нахлынувший приступ зависти.

Он будет замечательным отцом. Мало кто из мужчин способен так непосредственно, искренне радуясь, играть с малышом. Это была нежность, признаки которой она угадывала во взгляде Пола на сына, заставлявшая сжиматься ее сердце. Пол никогда не будет так смотреть на нее. Она всегда будет придатком, а не потребностью.

Они собрались где-нибудь поужинать, и Николь направилась к себе переодеться.

Пол молчаливо подошел к ней сзади, накрыв ее руку своей, и вывел в коридор, а затем провел в хозяйскую спальню. Николь покраснела и поспешила в будуар, открывая по пути дверцы шкафов, пока не нашла то, что искала. Голубое ночное белье, прекрасное в своей элегантной простоте. Когда она отошла от гардероба, Пол выдвинул один за другим три ящика и достал дамское белье мягких тонов из шелка и кружев.

— Я сделал выбор по своему вкусу.

Склонив голову, Николь рассматривала белье, перебирая, но чувствовала неловкость оттого, что он сам выбрал для нее такие интимные предметы туалета.

— Ты можешь быть удивительно стеснительной, — хрипло рассмеялся Пол, проводя пальцем по припухлости ее нижней губы и пробуждая в ней трепет. — Но вот о чем я думаю: невозможно поверить, что все время, которое ты провела с Эндрю, ты ни разу не сказала ему «да».

— Ты ревнуешь к Эндрю… Не могу поверить! — воскликнула в отчаянии Николь. — К человеку, которого я вообще не хочу видеть!

Пол бросил на нее через плечо взгляд, полный яростного порицания.

— Я… ревную к Эндрю? — произнес он сквозь зубы. — Да ты в своем уме?

— Очень рада, что ты не ревнивец, — сказала Николь, быстро опустив глаза.