Читаем Ледяное сердце полностью

– Может у тебя есть одежда какая-нибудь? Любая.


– Не думаю, что тебе она понравится.


– Мне нужно на уроке, Ань. Нужно. Пожалуйста.


– Не думала, что доживу до этого момента. Он исторический.


– А-а-а-нь.



Она подошла к шкафу, я прекрасно знала, что там, скорее всего, платье, но мне было как-то плевать. Сейчас я напялю даже платье.



– Вот, – она протянула мне простое черное платье и показала жестом идти переодеваться.



На переодевания у меня ушло всего-навсего минут пять, я не стала смотреть в зеркало, которое весело возле двери. Прошла мимо, вышла и увидела афигевший взгляд Ани.



– Ахринеть, оно на мне так не сидело, как на тебе сейчас. Ты не пойдешь в таком платье и кедах. Иди, возьми туфли.


– У тебя всегда с собой целый гардероб?


– Нет, мы собирались в ресторан, но теперь я не могу в него влезть. Так что забирай. Дарю. Прям сердце кровью обливается, оно было моим любимым. Кать, что у тебя с венами?



Я знала, что она спросит, а я должна ответить. Теперь обязана.



– Капельницы, я в больнице была.



Она ничего не сказала, только подошла ко мне и начала поправлять платье, туфли я надела пока она говорила, как любит это платье.



– Ну, что же, Серебрякова, посмотри на себя. Только пиджак напяль свой.



Я подошла к двери шкафа, в котором было зеркало и, если честно, не узнала себя. Сейчас я действительно была похожа хоть на девочку, а не на парня. Платье действительно сидело на мне, как влитое и самое главное, оно скрывало недостаток того, что груди у меня не было, но оно было коротким, слишком коротким, так как любит Аня. А небольшой каблук и распущенные волосы усугубляли ситуацию. Мне только оставалось навести марафет и идти на трассу.



– Ничего себе. Я похожа на шлюху. Не отрицай этого.



И в этот момент мне зарядили хороший подзатыльник.



– Ты выглядишь, не как шлюха, а как девушка. Я же говорю исторический момент, когда я еще это увижу. Зря телефон в куртке оставила. Что у тебя сейчас?


– Физ-ра.


– Я что, зря старалась?


– Нет, у меня освобождение.


– Тогда вали на свою физ-ру и скажи Артёму, что бойкот исчерпан, а то он так и норовил позвонить тебе.



Я ничего не стала ей отвечать. Идти было неудобно, не из-за туфлей, не из-за платья, а просто потому что я не привыкла так ходить. Не привыкла держать спину ровно, не привыкла идти с высоко поднятой головой, просто для меня это было в огромную новинку. Я никогда не надевала платья, может, когда была совсем маленькой, а в трезвом сознании никогда. Я даже на выпускной не пошла из-за платья, ну, и из-за своих одноклассников, и людей в целом.



Я вошла в зал через раздевалку, чтобы меня видело меньше народу. Не привыкла я, когда на меня пялятся не из-за сплетен, а из-за того, что это просто я. Ну, или из-за того, что выгляжу я, как шлюха. Что вновь возвращает нас к сплетням.



Войдя в зал, я сразу увидела Кострова, а это могло означать только то, что у нас совмещенный урок с одиннадцатым классом. И не просто с одиннадцатым классом, а с классом моего брата. Вот что сегодня за день? Играли они в баскетбол, этот вид спорта был у нас основным, в волейбол мы практически не играли. Ваня хотел сделать пас, но мячик выпал у него из рук, а я поспешила к Артёму, но на каблуке не очень побегаешь.



– Артем Борисович, отпустите меня домой, – Артём повернул ко мне голову, хотел уже что-то сказать, но рот у него так и остался открытым.


– Господи, избавь этот мир от дибилов. Скажешь хоть слово по поводу моего вида, и я засуну тебе конус в задницу, который стоит в подсобке, – я сказала это очень тихо, ибо он мой учитель, а не друг.


– Что случилось? – еле выдавил из себя этот идиот.


– Столовая, два придурка, чай. Всё? Отпустите меня домой.


– Не могу, и ты это знаешь. Так, ну и что у нас игра встала, я не понял?! Продолжаем играть, быстро!


– Тут не только игра встала, а ещё кое-что.


– Лилит, твою мать!


– Подруга, это правда. Ты посмотри на них.


– Никогда!



Я резко развернулась и пошла назад в раздевалку. Там от меня будет больше толку. Вот и как идти домой? Чёрт, твою мать. Лучше бы я была в мокрой рубашке. А ещё алгебра, на которой я должна присутствовать в обязательном порядке.



– Подруга, я в афиге. Тебя не было минут двадцать, а ты уже…


– Пожалуйста, помолчи. Мне ещё так на алгебру идти и домой. А ты стоишь, издеваешься.


– Не правда. Просто все в шоке.


– Иди в задницу, ладно?


– Не пойду…


– Кать, ты совсем ах…афигела?!



О-о-о, Антон стал со мной разговаривать. Стоило только вырядиться шлюхой.



– Если у тебя есть запасные рубашка и джинсы – не откажусь, – спокойно ответила я.


– Это женская раздевалка, вы что тут забыли?! Особенно этот?



Значит тут ещё либо Волков, либо Костров. Они их ненавидела почти равносильно.



– Ты как домой пойдёшь?!



Сколько заботы. Интересно, а что будет, если я с парнями вдруг ходить начну?!



– Ногами по асфальту. Только думаю, вот что ноги от каблуков устанут.


– Я иду с тобой, а Андрей отгонит машину.


– У меня прав нет.


– Не важно. Ты меня поняла?


Перейти на страницу:

Похожие книги

Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века