Ледяное сердце

Сейчас смотря на мать, я вновь хочу перекраситься в какой-нибудь странный цвет. Желтый, например, но этого не будет. Я ведь уже не ребёнок. Мне ведь уже не тринадцать и не четырнадцать, мне почти семнадцать, хватит этих детских психов и закидонов.

– Что у вас тут за собрание? – отвлек меня от мыслей голос дедушки, ему никто не ответил, и он вошел в гостиную. – Вика?! Что ты тут делаешь?

Я усмехнулась, кажется, не только я «рада» видеть мать.

– Я смотрю, и ты рад меня видеть, дорогой папочка. Я, конечно, знала, что для вас меня не существует, но не до такой же степени?

– А до какой? Что ты тут забыла?

– Я выросла в этом доме вообще-то, в гости пришла. Нельзя?

– Нельзя, – это вырвалось само собой, но не только у меня, ещё и у Антона, бабушки и дедушки.

– Даже так? Отлично. Но учтите, я сделаю то, что сказала.

– Не думаю. Может, всё-таки расскажете, что вообще происходит? С каких пор тут все стали родственниками? Я у вас никогда, ничего не спрашивала.

– Не спрашивала? Тебе совсем память отшибло?

Что? Вот теперь я совсем ничего не понимаю.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Хорошо. Хочешь значить? Слушай. Родилась я, когда твоей любимой бабушке было девятнадцать лет. Какое может быть воспитание, когда мать сама ещё ребенок. Через два года родилась Алёна. Её-то холили и лелеяли. Она жила, как принцесса, а я как обычно в её тени. Так всегда младших детей любят сильнее. Это было нормально, я никого не трогала, не трогали и меня. Училась, старалась, успевала жить нормальной жизнью, не то, что некоторые сейчас. Когда мне исполнилось девятнадцать, ко мне подошла мама и сказала, что у них с семейством Серебряковых соглашение, что, когда они умрут, их младший сын, то есть Илья, должен жениться на старшей дочери, то есть на мне. Сначала я обрадовалась, ведь любила Илью. Он был единственным, кого я любила тогда. Я вышла замуж в девятнадцать, Илья тоже. Алёне было тогда семнадцать, она была мала, ну, мне так казалось. Кто тогда мог знать, что они встречаются? Я, например, не знала и была замужем за ним около двух лет. Мы жили, точнее я жила, а он терпел меня. Мы практически не приходили сюда, но в тот день зашли в гости, и что ты думаешь, Катенька? Я была на третьем месяце, хотела сказать Илье, думала, что всё нормализуется, но оказалось, что моя любимая младшая сестрёнка пошла по стопам матери и родила Антона в девятнадцать, когда она узнала, что беременная, бросила Илью, не объясняя причин. Но ты, Антон, очень похож на отца и, когда он тебя увидел, всё понял. Вышла замуж я в девятнадцать, а развелась в двадцать один. Дальше ты все знаешь.

– Ой, да не строй из себя жертву…

Дальнейших слов я не слышала, просто смотрела в одну точку и пыталась переварить новую информацию. Не знаю от чего, но на душе стало так паршиво, что захотелось выть так, как воет брошенный пес или волк на луну.

Я почувствовала, что кто-то берёт мою руку и переплетает свои пальцы с моими. Я повернула голову и подняла взгляд – этим «кем-то» был Антон, а мне настолько было паршиво, что я даже не стала отдергивать. Не знаю, что именно он показывал или искал. Либо он показывал матери, что я никуда с ней не пойду, либо, как и я от новой информации, искал хоть какую-то поддержку даже в моем лице. Следующие слова матери не просто вернули мне слух и восприятие действительности, но и повергли меня в ещё больший шок.

– Кстати, мама, а за кого по договорённости Катя замуж выходит? С кем у вас очередная договорённость? С Волковыми, кажется. Она же должна продолжить традицию, так ведь, мамочка?

Я почувствовала, как Антон сильнее сжал мою руку, мне было почти больно, но я не обращала на это внимание. Ведь этого не может быть. Бабушка не могла так поступить, не могла. Они не могли так поступить со мной, просто не могли. Да, я заноза в заднице, да, я ходячая неприятность, да, я действую на нервы, но, чёрт, они не могут так со мной поступить. Или всё-таки могут?

Сзади послышался грохот, я обернулась и увидела Волкова, который стоял и тупо пялился на нас, а у его ног были осколки от, скорее всего, какой-нибудь кружки. Не знаю, что увидел Андрей, но он поднял руки в жесте «сдаюсь» и сказал:

– Тох, я ничего об этом не знаю. Честное слово. Вообще первый раз об этом слышу, а приехал только, чтобы отучиться последние два класса. Ведь аттестат из штатов тут никому не нужен. И я сейчас всё уберу, а ещё я не подслушивал, просто пить захотел.

– Вовремя, однако, – прорычал Антон. Что с этим человеком вообще творится? Кто подменил моего брата?

– Это правда. Андрей здесь только ради учёбы. У нас ни с кем нет договорённостей, больше нет.

– То есть раньше были? Это вообще как?

– Была, но теперь нет, поэтому живи спокойно.

Я не стала отвечать, но от осознания того, что я должна была выйти за Андрея по какой-то договорённости, внутри всё сжималось. Хорошо, что весь этот бред теперь не относится ко мне. Я бы никогда на это не согласилась, меня надо было треснуть по голове или сильно напоить, чтобы я сказала «да» в ЗАГСе, да, чтобы просто согласилась на этот весь бред.