Ледяное сердце

– Древо – Источник вед, в него собираются силы деревьев, цветов и зверей. А веды связаны со своим Древом, и только тогда они могут делать то, о чём ты мне рассказывала. И если ты можешь управлять голубями или жуками, или кем ты там ещё управляла, то эта связь жива, и твоё Древо живо. А значит – твой прайд не погиб, ведь погибни Хранительница, Древо бы тоже умерло. Выходит, это твой отец просто украл тебя и спрятал в Обители. Глупейший поступок!

В голове Кайи всё смешалось. Наннэ никогда ни о чём таком не рассказывала: о Древах, Хранительницах и связи, о законах вед. Наверное, она не знала, ведь она и сама была полукровкой, попавшей в Обитель ребёнком по какой-то странной случайности. Но то, что сейчас говорил Эйгер, сбивало с толку. Зачем отцу красть её из прайда? Затем, чтобы отдать в Обитель? А может, просто Эйгер снова хочет над ней поглумиться и поэтому оскорбляет её отца?

Это всё не важно, главное – дождаться ночи.

Когда, наконец, завтрак закончился, Эйгер, прежде чем уйти из зала, спросил:

– Ты знаешь что-нибудь о прайде Тур?

– Нет, милорд.

– Только не ври мне! Что, совсем ничего? Кого-нибудь из этого прайда?

– Нет, милорд, я точно никого не знаю.

– Хорошо. Я смотрю, ты начинаешь привыкать к нашим беседам, и уже больше не похожа на маленького колючего ежа. Жду тебя завтра здесь же.

Завтра она будет уже далеко!

Кайя едва сдержала усмешку, но он, видимо, уловил эту мимолётную тень улыбки, потому что задержался на выходе, глядя в её сторону. И, испугавшись, что он поймёт, она поспешно отвернулась.

Часть 4. Белая лента

Глава 18. Побег

Небо на востоке засветлело. Темнота, рассеиваясь, перетекала в серый, и где-то вдали в городе, в густой пене тумана, пропел первый петух. Кайя выбралась из комнаты осторожно, на носочках, притворила дверь и заперла её на ключ. Сейчас, когда уже можно было различить очертания деревьев и кустов, но пока за́мок ещё не проснулся и служанки не пошли топить камины и печи, пока все спят и не ходят по коридорам, у неё есть немного времени, чтобы проскользнуть тенью к северной стене.

Нехитрую поклажу она скатала валиком и, связав, надела на плечи: одеяло и оленья шкура. Вилку, нож, огниво сложила в маленький мешочек для ниток, что оставила портниха, и повесила на пояс, а еду уложила в узел, сделанный из платка, и взяла в руку. Идти должно быть удобно, потому что путь у неё неблизкий. В свои старые ботинки вырезала стельки из второй оленьей шкуры – так теплее.

Замок спал. Под его тёмными молчаливыми сводами даже собственное дыхание казалось Кайе громким. Она шла той дорогой, что указала ей Райда, и молилась только об одном – лишь бы ещё какая-нибудь дверь не оказалась заперта! Но на её пути дверей почти не было, переходы между башнями были открытым пространством: арки, галереи, анфилады больших залов, погружённые в сумрак, изящный мост над пропастью, под которым внизу из седой шапки тумана проступали чёрные пики елей. Она посмотрела туда, где в предрассветной дымке скрывался перевал – горные вершины темнели громадой на фоне светлеющего неба. Сможет ли туда дойти? Она должна. Там, за перевалом спасение, там люди и отец.

Наконец, и заветное окошко. Она взобралась на подоконник и открыла запертые изнутри ставни. Сбросила вниз мешок и узел с едой, перебралась на толстую ветку старого вяза. Вяз спал, надев свой последний в этом году праздничный наряд из жёлтых листьев.

Спасибо!

Она похлопала ладонью по шершавой в глубоких рытвинах коре.

В Обители она часто лазила по деревьям, и это у неё хорошо получалось. Приходилось собирать вишню, огромные корявые деревья которой занимали почти половину сада за главным Храмом. Ещё черешню. Абрикос, усаженный шипами длиной в палец, персики и груши. Аккуратно, чтобы не повредить нежную кожицу. Потом послушницы укладывали это все в корзины на солому, и Обитель отправляла их в Шерб и Фесс. И в том, чтобы лазить по деревьям, у Кайи не было равных. Так что узловатый старый вяз, привалившийся к каменной стене, совсем её не пугал, и, спрыгнув на землю, она посмотрела наверх и улыбнулась сама себе.

Получилось!

На северной стороне замка стражи почти не было. Бродя по этим стенам в кошачьем теле, она видела, что здесь редко проходят один или два стража. Видимо, с севера замок был в безопасности. Она взяла вещи, одёрнула платье и зашагала вверх по холму, пока утренний туман, стелившийся по земле, скрывал её от посторонних глаз. И от мысли, что совсем скоро ей не придётся бояться ни Эйгера, ни Дитамара, ни кого-либо другого, у неё было радостно на душе.