Ледяное сердце герцога

Пришлось все начинать сызнова. На сей раз Данетц решил объехать окрестные деревни. Возможно, в какой-нибудь многодетной семье захотят продать благородному господину «лишний рот». Однако поездка сорвалась. У племянницы начались схватки. Уже говоый отправиться в путь барон, заглянул проститься и услышал животные стоны, издаваемые беременной. Неприязненно передернув плечами, дядюшка склонился над племянницей, кусающей одеяло, воющей и рычащей попеременно. Складывалось впечатление, что женщина сошла с ума. Данетц послал за повитухой и лекарем.

Луззи мучилась нестерпимой болью. Кричала так, что дядя не мог в соседних комнатах находиться. Он вышел в сад, быстро шагал по выметенным дорожкам, чтобы вернуть себе спокойствие. Спустя час после начала родов его разыскал лекарь.

— Милорд! — обратился он, утирая платком разгоряченное лицо. — Милорд, боюсь, мы не сможем спасти обоих. Роды очень тяжелые. Выбирайте: либо ее светлость, либо младенец.

Данетц вытаращил глаза и, делая попытку вдохнуть, открывал и закрывал рот.

— Племянница ваша плоха, милорд, но я спасу ее, если пожертвуем ребенком.

— Вы слышите себя? Что говоришь, подлец! Это герцог!

— Маркиз, милорд, — поправил барона лекарь, — герцог Эдуан с Божией помощью еще сможет родить наследника.

— Да, пока жив сам герцог Эдуан, он маркиз, — согласился Данетц, вспомнив, что вести о кончине Эдуана так и не достигли Колуи, — но мы не знаем, как сложится судьба его отца. Идет война, доктор. Ребенка спасайте!

Лекарь немного постоял, надеясь, что барон переменит решение, но тот раздраженно махнул рукой и продолжил путь по садовой дорожке. Спустя еще час на свет появилась крошечная леди Солоу. Ее мать, бледная настолько, что даже привычных пигментных пятен невозможно было разглядеть на бескровном лице, забылась глубоким сном.

Данетц почувствовал, что все разрешилось. Точно шепнули ему с небес: «Иди к ней». На пути к покоям племянницы новоиспеченный дедушка встретил доктора.

— Девочка, милорд. Крепкая, доношенная, хотя и мала.

Барон прикрыл глаза и шевелил сухими губами, не произнося слов. Доктор, уловив немой вопрос, сказал:

— Племянница ваша жива, слава богу.

— Прошу вас об одной щекотливой услуге, доктор, — заговорил наконец Данетц.

— Я во внимании, милорд.

— Герцогу нужен сын.

— Понимаю, вы говорили: война.

— Нет ли у вас на примете новорожденного мальчика? Имея большую практику…

— Э-э-э… Если я правильно понял вас, милорд… — лекарь пожевал губами и, решившись, продолжил. — Не так давно одна известная в столице дама родила прехорошенького малыша.

— Известная? Кто?

— Она заплатила мне, умоляя забыть ее имя.

— Богата. Не захочет продавать ребенка.

— Когда женщина рожает без мужа и просит молчать о своем позоре, она, скорее всего, собирается поместить ребенка в приют. Думаю в ее интересах уступить сына благородной семье, а не обрекать его на сиротство.

— Да! Да! Срочно поезжайте к ней, доктор. Обещайте все, что ни попросит, только привезите мне будущего герцога. Я подарю вам домик в предместьях Колуи.

— Это хороший стимул, милорд!

Луззи очнулась на следующее утро, она пыталась подняться, но не смогла и головы от подушки оторвать. Напуганная служанка подскочила к ней сразу, как услышала слабый стон.

— Ваша светлость! Вы проснулись!

— Где мой сын?

— Дочка, у вас родилась девочка!

— Слава богу! Он не отнимет у меня мое дитя! — прошептала женщина, с трудом подняла руку и наложила на себя крестное знамение. — Принеси мне ребенка и… и нужен священник.

Служанка убежала выполнять поручение, а Луззи глядела в потолок и шептала молитву. Вскоре служанка привела кормилицу с младенцем. Женщины вдвоем усадили обессиленную леди, обложили ее подушками и дали в руки девочку.

— Какая она красивая! — улыбаясь, говорила счастливая мать.

— Необыкновенно красивая, ваша светлость, — поддакивала, улыбаясь, служанка, — говорят, и супруг ваш очень красив. Дочка, видно, в него.

Луззи отрицательно покачала головой и принялась целовать маленькое личико в щечки, в лобик. Потом высвободила из пеленок ручку дочурки и тоже покрыла ее поцелуями. Однако сил даже на радость у нее не было. Девочку унесли.

Барон так и не поздравил племянницу с рождением дочери. Он ждал вестей от лекаря, когда ему доложили о приезде священника в дом. «Это еще зачем? — испугался Данетц, поняв, куда приглашен клирик. — Как бы племянница ни проговорилась на исповеди, что родила девчонку!» Он дожидался, когда беседа закончится. Священник вышел удрученный. Увидев барона, участливо тронул его за локоть и проговорил:

— Мужайтесь, милорд! Тяжело терять близких, но такова воля Отца нашего небесного! Раба божия хорошо покаялась. Райские кущи откроются для ее светлой души.

Священник покачал головой и пошел в задумчивости. Барон стоял столбом. Покаялась? Что она рассказала ему, эта дрянная девчонка?! Опомнившись, Данетц вихрем ворвался к Луззи. Та взглянула на него просветленным взглядом, подняла белую, ставшую вдруг очень тонкой руку и проговорила:

— Простите, дядюшка, меня зовет любимый… — глаза ее застыли, рука упала на такую же белую простынь.