Ледяной демон

И снова этот потусторонний свистящий рев, Сдирающие Кожу уходили в темноту, и рев постепенно смолк.

Глава 11

Торак кивком подозвал Ренн: «Посмотри на это».

Ренн, морщась от звука собственных шагов, подошла ближе. За ночь снег подмерз, и наст скрипел под надетыми на башмаки плетеными шлепанцами, как будто Лес намеренно усиливал все звуки.

А теперь это – сосновая шишка в развилке метки куста можжевельника. На первый взгляд казалось, будто ее забыла белка или дятел, но на самом деле ее оставили намеренно – острие шишки указывало направо, и с нее срезали три чешуйки.

Торак уверенно сделал три шага по следу лося, за которым они шли, и увидел справа в подлеске ловушку. На уровне груди был натянут шнур из отбеленных сухожилий. Молодое деревце согнуто назад, на верхушке закреплено копье. Если бы он не заметил указывающую на ловушку шишку, копье пронзило бы ему грудь.

– Эта уже пятая, – заметила Ренн.

– И ни одна не предназначена для добычи, – зло сказал Торак.

Он наклонился, чтобы сломать ловушку, но Ренн его остановила:

– Если сделаешь это, они поймут, что мы здесь были.

Торак скрипнул зубами. Почему он сам об этом не подумал?

Ренн прикоснулась к его плечу:

– Ты как?

– Хорошо, – соврал Торак.

Боль под ребрами усилилась, она тянула его к священной роще.

После попытки Сдирающих Кожу ворваться в убежище Благородных Оленей прошло два дня. Больше они не возвращались, но угроза витала в воздухе. На следующее утро Торак отправился искать их следы, но, кроме пятен в местах, где ночевали собаки, ничего не нашел. Если бы у него хватило мужества, если бы он набрался храбрости и вышел из убежища, возможно, собаки остались бы живы…

Даррейн еще глубже погрузилась в себя и молча сидела под деревом-крышей. Но защитные заклинания Ренн произвели впечатление на Гувача и его друзей, и они за спиной вождя снарядили Торака и Ренн для предстоящего путешествия.

Больше всего времени отняла маскировка под Избранных: штаны и башмаки перевязали крест-накрест полосками выбеленной сыромятной кожи; сплели повязки для нижней части лица, скрывающие пар от дыхания; и под конец измазали их смесью из пепла, мела и жира и нарисовали углем черные полосы на лице и одежде.

Когда с маскировкой закончили, Гувач сморщил нос:

– С расстояния они еще могут принять вас за своих. Но вблизи у вас нет шансов.

На прощание он передал им небольшой мешок с сушеными грибами и предостерег:

– Держитесь подальше от Деревьев Смерти, особенно если у покойника съедена голова. Сдирающие Кожу охотятся за глазами, языками и мозгами. Мы не знаем почему.

Волк скрылся в Лесу, и они не видели его с рассвета, когда ушли от Благородных Оленей. Его воротило от маскировки Торака и Ренн, Волк не понимал, почему они хотят стать похожими на тех, кого он называл «Белые Бесхвостые».

Тораку тоже было тошно от всего этого – мел стягивал кожу, как будто она превратилась в древесную кору, а покрытые пеплом лицо и волосы Ренн делали ее похожей на призрака из теней и снега.

Когда Гувач предложил нарисовать у нее на лбу след медвежьей лапы, как у Избранных, она, в отличие от Торака, наотрез отказалась.

– Прошлым летом я опозорила свое племя, когда нанесла поверх нашей метки чужую. Больше я такого не сделаю. И почему это должна быть лапа медведя?

Гувач не ответил, было видно, что даже от упоминания об этих существах ему стало не по себе.

Сосны перешептывались на ветру и временами сбрасывали снег на капюшон Торака.

– Ты сам на себя не похож, – тихо сказала Ренн.

– Ты тоже, – отозвался Торак и, стянув рукавицу, прикоснулся к невидимой из-за маскировки родинке в уголке ее рта.

Ренн криво улыбнулась и на мгновение стала собой прежней.

Тишину в Лесу нарушал только свист от взмахов крыльев воронов и шорох падающего с веток снега. Благодаря Гувачу они легко нашли Извилистую реку, но из опасений, что их заметят, на лед не выходили, поэтому идти было тяжело. Да еще приходилось заметать следы ветками можжевельника и внимательно смотреть по сторонам, чтобы не угодить в западню. Сестра Гувача привязала к пяткам их плетеных шлепанцев лапы куропаток, ведь все знают, что белые куропатки быстро бегают по снегу, но это не помогало.

Следующая ловушка была устроена на виду, лежала у ствола ели. Она была простой и безжалостной: обернутый в черную блестящую ленту и перевязанный сухожилием кусок мяса размером с детский кулак.

– Никогда ничего подобного не видела, – призналась Ренн.

– Я тоже, но слышал о таком. Полоска вырезана из упругой черной пластины, это китовый ус, который у них вместо зубов. Ее затачивают с обоих концов и отмачивают, чтобы стала гибкой. Потом заворачивают в нее приманку и перевязывают сухожилиями. Добыча заглатывает приманку, сухожилие растворяется в желудке, и… – Торак перерезал ножом сухожилие, и пластина резко распрямилась, а он указал на заостренные концы, – …оба прокалывают желудок.

Ренн ахнула:

– Если какой-нибудь зверь это проглотит, он будет умирать не день, а может, и не два.