Ледяной лабиринт

Я бы соврала, если бы сказала, что именно так представляла себе эту вылазку. С другой стороны, впредь буду думать, прежде чем ехать куда вздумается. И я стала ждать, надев на себя зимнее обмундирование для слежки, которое так и валялось на заднем сиденье с тех самых пор, что я поджидала Руслана возле Студцентра. В наушниках было слышно приглашение Владимира Викторовича к обсуждению новостей в группе.

Участники делились впечатлениями. Рассказывали о самых обычных вещах. Слушать это было довольно скучно, потому что ничего, что хотя бы отдаленно могло пригодиться в расследовании, сказано не было. Но постепенно я втянулась. Не сказать, чтобы раньше я воспринимала собственную жизнь как должное, но то, что легко давалось мне каждый день, часто становилось огромным испытанием для этих людей. Праздники, семейные встречи, долгие выходные, да даже простая прогулка мимо магазина или случайная встреча с бывшими товарищами могла спровоцировать срыв.

Странно все-таки складывается жизнь, размышляла я. Какие нужны условия, чтобы вырасти порядочным человеком? За свою профессиональную жизнь я видела столько примеров того, что ни социальный статус, ни образование, ни счастливая семья – ничего не могло удержать людей от мелочных и подлых поступков. Расплачивались за это часто ни в чем не повинные люди, кому не посчастливилось оказаться рядом.

Я вышла из машины, когда все стали расходиться. Последним в сопровождении нескольких пациентов вышел Владимир Викторович. Он наскоро попрощался и подошел ко мне:

– Напомните, пожалуйста, как мне можно к вам обращаться. Я плохо запоминаю имена. – Его меховая шапка на макушку совсем не спасала от ветра, который уже набирал февральскую силу.

– Можно просто Татьяна, – сказала я. – Если вы не возражаете, то я бы зашла куда-нибудь, где не дует.

– Можно, – согласился он. – Здесь недалеко есть кафе. Оно паршивенькое, но близко.

Мы прошли до перекрестка, откуда уже читалась надпись «Пицца». Внутри, несмотря на самую простую обстановку, было мало свободных столиков. Мы заказали чай и то, что в меню было указано как «Сладкая пицца к чаю с клубникой».

– Так что вас интересует? – Владимир Викторович явно был в своей тарелке и с удовольствием разливал чай в чашки.

– Я читала вашу с Кириллом переписку, – осторожно начала я ковыряться вилкой в плоском куске теста с начинкой из клубничного джема. – Скажите, вы сразу поняли, что он стал играть в азартные игры?

– Он и не скрывал этого, – сообщил мужчина, с энтузиазмом принявшись за свою порцию. – Кирилл всегда был азартным. Видимо, изначально эта черта характера была ему присуща. Если бы он не стал зависимым, возможно, она так и осталась бы всего лишь одной из многих поведенческих особенностей. Но когда ушел героин, на его место пришла игромания. – Он отхлебнул чай, переводя дыхание. – У мальчика были сильные лидерские задатки. Азартным людям это вообще свойственно. Он бы далеко пошел, не случись с ним несчастье.

– Почему вы сразу не сказали о том, что Кирилл компенсировал отказ от наркотиков пристрастием к азартным играм?

– Забыл? – предположил Владимир Викторович. – У каждого моего пациента слишком много особенностей, чтобы помнить их сразу все. Что-то всплывает в процессе разговора, как, например, сейчас.

– Кто-то из ваших пациентов страдает игроманией? Может быть, Кирилл играл с ними на деньги? – Вероятность того, что Руслан мог оказаться всего лишь посредником между Кириллом и его новой зависимостью, исключать не следовало.

– К сожалению, во-первых, я не в курсе всех подробностей жизни моих пациентов, – усмехнулся Владимир Викторович. – А во-вторых, дружить получается с очень немногими людьми. Это как с любовью, понимаете, – он посмотрел на меня и впервые широко и открыто улыбнулся. – Не всем встречается.

– Понимаю, – ответила я, отчего-то смутившись. – Владимир Викторович, – в очередной раз мой язык был глух к доводам разума, – а если поиграть в детективов, вы могли бы дать примерный психологический портрет предполагаемого убийцы?

Мужчина рассмеялся и замотал головой:

– К сожалению, в жизни все работает немного не так. Я, увы, специализируюсь совершенно по другой теме, – он развел руками. – И, насколько я понял, у вас самих пока тоже нет никаких подозрений?

– Скорее, их слишком много, – призналась я.

– Это одно и то же, – заключил он. – Когда нельзя составить портрет, основываясь на известных чертах, убирают те, которые точно не подойдут. Так сокращаются варианты, и картина постепенно проясняется.

Я посмотрела на него озадаченно, думать без блокнота и ручки под рукой было сложно. Он, конечно, был прав, но в эту минуту поймать внезапное озарение было практически невозможно. За соседним столиком шумно делилась впечатлениями мужская компания.

– А как вы думаете, – я все-таки решилась задать ему вопрос, который не давал мне покоя, – что должно случиться с человеком, чтобы он стал наркоманом или убийцей?