Ледяной лабиринт

– Забыл, – легко согласился Азамат. – Новый купил, уже в России, а про старый забыл.

– Что вы делали тридцать первого декабря прошлого года? – Папазян только собирался с силами.

– Работал, – мужчина пожал плечами. – Я всегда работаю.

– Даже в праздники?

– И в праздники. Вечером домой иду, к детям. Хороший человек с семьей время проводит.

– А как Петр Николаевич встретил Новый год?

– Тоже с семьей, – с готовностью подтвердил Азамат. – С сыном. Все звонил тому.

– И он отвечал? – удивился, но не подал виду Папазян.

– Разговаривали они, – уже не так уверенно подтвердил старший по мастерской.

– А как же он мог с ним разговаривать, если его сына продержали в изоляторе пьяного почти весь день и всю ночь? С кем разговаривал Петр Николаевич?

– Не знаю, – тут же пошел на попятную Азамат.

– А я узнал с кем. Вы мне лучше скажите, что он потом делал. Я все равно узнаю. Наши сотрудники уже проверяют все, что изъяли во время обыска. Я сейчас даю вам, Азамат, возможность проявить участие в расследовании, чтобы суд оказался к вам лоялен и не сократил ваше с семьей пребывание в нашей стране. У вас же нет гражданства? Только разрешение на работу. Вы же не хотите идти против закона, подставлять свою семью, укрывая человека, которого подозревают в преступлении? Вы же намерены сотрудничать со следствием, Азамат?

– Намерен, – обреченно согласился мужчина. – Только он хороший человек, поймите.

– И хорошие люди иногда ошибаются. Что было после того, как, вы думали, Петр Николаевич поговорил со своим сыном?

– Он сказал, что Руслан заболел, его нужно отправить на реабилитацию, а в праздники не берут никого, – мужчина опустил глаза, его голос с каждым словом звучал все неувереннее. – Петр Николаевич сказал, что с сыном беда, ему плохо очень. Попросил меня достать лекарство, чтобы чистое было, хорошее, чтобы не отравился мальчик до лечения. Сказал, позор это, просил помочь.

– Героин?

Вместо ответа Азамат обреченно кивнул, понимая, что сохранить лицо и не нарушить слово он не сможет.

Глава 34

Следующие два дня я провела, выполняя поручения Гарика, который практически не вылезал с работы, проводя дознания, допрашивая, строча отчеты и помыкая мной. Я не возражала, в конце концов, мы отлично справились и нашли убийцу. Процессуальное оформление дела всегда требовало некоторого напряжения и рутинной работы. Я же была избавлена от подобной бюрократической волокиты, пытаясь выказать свою благодарность за содействие хотя бы таким образом.

Когда Петра Николаевича привели на допрос и разложили перед ним то, что принесла я, он не стал ничего отрицать, сказав, что сделал все один. Что жена ни при чем и сын тоже. Весьма благородно для человека, убившего подростка.

– Зачем вы убили его? – спросил Папазян.

– Я не хотел, – вполне ожидаемо ответил Петр Николаевич. – Он Руслану моему полицией угрожал. Что мне было делать?

– Поговорить с Русланом о не совсем законных основаниях его деятельности и о том, что угрожать плохо? – предложил Папазян, втайне считавший, что педагогика – это его призвание.

– Что я к нему лезть буду?! – ощетинился обвиняемый. – Он взрослый человек уже.

– Вместо этого вы решили полезть к другому взрослому человеку. Как все было, рассказывайте по порядку. Вы ему позвонили, и он?

– Я искал Руслана. Не мог до него дозвониться. Всех обзвонил. У меня телефон Кирилла оставался. Набрал. А он мне и выдает, мол, я не знаю, где он, но пусть мне больше сообщений с угрозами не шлет. Обещал написать заявление.

– Ваши действия?

– Что я, буду под наркомана какого-то прогибаться, что ли? Я сына защищал, поймите! Попросил Азамата достать героин, типа для сына, чтоб за праздники не скурвился. Я ж его только припугнуть хотел! Кто бы нарику поверил?

– Что было дальше?

– У меня в столе телефон старый валялся, еще с тех пор, как Азамат ко мне устроился. Я зарядил его, вроде работает еще. Кирилл мне сказал, что он в коттедже, я подъехал типа деньги отдать, за сына извиниться. – Он замолчал, тяжело переводя дыхание.

– Рассказывайте с того места, как подъехали к коттеджу.

– Я его припугнуть думал, ну, честное слово! – закричал Петр Николаевич. – Что я, совсем душегуб, что ли?!

– А вы расскажите все как было, и суд вынесет решение коллегиально, – показное раскаяние всегда раздражало.

– Я позвонил ему, как подъехал, с этого телефона, – мужчина кивнул в сторону лежащих на столе вещдоков. – Он залез ко мне в машину, потому что холодно было. Я его сразу и приложил о приборную панель. Побил, чтобы он одурел слегка. Шею ему вот так, – он показал на себе, – рукой зажал, и шприц у меня в кармане лежал.

– Куда укол сделали?

– В шею куда-то. Сейчас не помню. Я его сильно помял.

– Что было потом?

– Я его из машины вытолкнул и уехал. Только дома заметил, что у меня его пуховик остался и ботинок.

– Что вы с ними сделали?

– На дачу отвез к сестре жены и сжег.

– А с этим что? – Гарик указал на телефон и шапку.

– Не сразу заметил. Видимо, когда я его бил, шапка слетела, а я не обратил внимания. Потом нашел, когда стал машину мыть.