Ледяной лабиринт

Врачи советовали избегать волнений, соблюдать диету и больше ходить пешком. А Петр Николаевич думал, что уж если к житью, так никакая дополнительная суета не нужна. Его собственный отец из лекарств признавал только чай с ромашкой, стопку водки на ночь да пояс на поясницу из собачьей шерсти. Поэтому к рекомендациям Овчинников отнесся со вниманием, но без энтузиазма, все еще предпочитая за ужином, по примеру родителя, опрокинуть рюмочку-другую для пищеварения.

В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, в кабинет вошел Азамат. Он был старшим по мастерской. Сухонький и работящий мужчина, немногим младше самого Овчинникова.

– Там люди пришли, Петр Николаевич, с обыском. – Он тревожно смотрел на начальника.

– Какие люди? – Сводя на нет весь терапевтический эффект недавней медитации, вскочил на ноги Петр Николаевич.

Он вышел в зал и увидел с десяток оперативников, что уже рассредоточились по мастерской и прошли дальше, к автомойке. Навстречу к нему шел коренастый темноглазый мужчина средних лет. Представившись, как того требовал закон, Папазян, не встречая сопротивления, прошел в кабинет.

Петр Николаевич набрал жену и дрожащим от волнения голосом торопливо произнес: «Люба, у меня обыск. Подготовь все».

* * *

Остановившись на парковке возле прокуратуры, я обратилась к тому, что с такими приключениями спасла от огня. Пришлось надеть резиновые перчатки, чтобы к уже имеющемуся урону не добавить свою ДНК. Бережно убрав то, что раньше было газетами, я увидела красную шапку крупной вязки и старый кнопочный телефон, безнадежно оплавленный огнем. Завернув свой улов в пакет для вещдоков, я отправилась прямиком к Кире. Гарик еще долго провозится с Овчинниковым, а мне нужно было спрятать улики и перевести дух. Скачки по огородам пусть и бодрили, но требовали времени на восстановление.

Владимир Сергеевич снова был на посту, проводя инструктаж с подчиненными. От природы мягкий человек, на работе Киря преображался. Говорил короткими фразами, жестко и немного насмешливо. Однако если дела оставались позади, его взгляд и голос мгновенно менялись. Он снова становился тем самым Кирей, который из просто строгого начальника ухитрился стать одним из самых близких моих друзей.

– А стоило ли уходить, Иванова, если ты все равно ошиваешься в прокуратуре каждый день? – послышался сзади строгий голос моего товарища, когда инструктаж был окончен.

– На этот раз, Владимир Сергеевич, это служебная необходимость, – сказала я, понизив голос. – Мне нужен ваш сейф, Киря.

– Пройдемте, Татьяна Александровна, – он ответил мне с той же заговорщической интонацией.

Его кабинет, не в пример рабочему месту Гарика, был куда комфортней. Сказывалось его высокое звание и большая выслуга лет.

– Что у тебя? – спросил он, открывая сейф позади своего кресла.

– Еще не знаю. Спасла от огня, практически с риском для жизни. Жду Гарика, он пока на обыске.

– Не вижу связи, ну да ладно. Сама-то как? – Он критически оглядел меня. – Это от тебя, что ли, сажей пахнет?

– Я ж говорю, из огня спасала, – усмехнулась я. – У меня все хорошо, Киря, спасибо. Лучше расскажи, как вы тут без меня справляетесь. Не устали еще с хулиганьем бороться?

– Покой нам только снится, Танька, – ответственно заявил Владимир Сергеевич. – Голодная?

– Всегда! – Я почти растрогалась оттого, как по-домашнему прозвучал его вопрос.

К тому времени, как Папазян вернулся, я уже час сидела в его кабинете. Киря ушел по делам, а я, основательно подкрепившись солдатской кашей в родной столовке, отправилась мозолить глаза бывшим сослуживцам.

– Какие новости, Иванова? – озабоченно спросил Папазян, опуская приветствия.

– Жена Овчинникова что-то собиралась жечь во дворе. Я ей помешала. – Гарик странно посмотрел на меня. – Вязаная шапка и старый телефон. Все это сейчас у Кири в сейфе.

– И как я с этим должен работать? – обиженно спросил он. – Они ж незаконно изъяты! Что ж ты меня, Танечка, под монастырь-то подводишь?

– Они же мной незаконно изъяты, а не тобой, – защищалась я.

– А в лабораторию я как их отправлять должен? – не унимался Папазян. – Как-нибудь так?!

– А сможешь? – Усталый Папазян действовал мне на нервы едва ли не больше, чем Папазян влюбленный.

– Я, Таня, все смогу! – пообещал он, падая в кресло – Неси сюда свои вещдоки. Мне еще с Овчинниковым возиться.

Какое-то время Папазян молча смотрел на то, что я вытащила из объятой пламенем железной бочки. Потом он долго искал что-то у себя в компьютере, сравнивая изображения оттуда с тем, что лежало перед ним.

– Говоришь, гналась за тобой? – наконец спросил он, не отрываясь от экрана. – Овчинникова?

– Да, – подтвердила я. – Слишком сильная реакция, если бы это был просто мусор, согласись.

– Смотри, – он подозвал меня ближе. – Ничего не напоминает?

Я посмотрела туда, куда показывал Папазян. Передо мной было фото Кирилла, которого сняли в прыжке. На нем был светлый короткий пуховик и черная шапка с зеленым помпоном. Рядом дурачились его друзья. Кажется, на Виталике была красная шапка, но его почти закрыл собой Марат, пытающийся кинуть снежок в Игоря.