Ледяной лес

Весь день я размышлял то о преступлении, то о мелодии для финала. Время перевалило за полночь, я был ни жив ни мертв. Когда звуки музыки в голове стали затихать, я смог наконец вернуться в кровать. Такое случалось крайне редко, но в этот раз мое тело само диктовало условия.

Я забылся мертвым сном. Мне ничего не снилось, вокруг была лишь глубокая беспросветная тьма.

Когда я открыл глаза, солнце стояло в зените. Одежда и постель были насквозь пропитаны потом. Но, к счастью, я чувствовал себя куда бодрее, чем вчера.

Смыв с себя переживания предыдущей ночи, я насладился поздним завтраком и вернулся к фортепиано. В голове уже звучала стройная мелодия, и я как безумный принялся заполнять лист нотами. До вчерашнего дня мне никак не удавалось перенести мелодию на нотный стан из страха, что выйдет хуже, чем я представлял. Со мной такое случалось довольно часто.

И вот совсем скоро на крышке фортепиано аккуратно лежали пять листов с завершенным произведением. Оставалось лишь сыграть.

Прошу… Пусть она прозвучит так же прекрасно, как и в моей голове. Пусть эта мелодия навсегда останется в моем репертуаре.

Сделав несколько глубоких вдохов, я опустил пальцы на клавиши. Эмоции хлынули мощным потоком, заполнив меня без остатка, и именно их я попытался воплотить в музыкальной форме.

Я играл словно в трансе, совершенно не отдавая себе отчета в том, что делаю, чувствуя лишь пляску пальцев. Темп композиции все время менялся – то нарастал, то затихал. Я вдруг ощутил, что с этой мелодией смог бы соревноваться даже с великим Мотховеном, богом музыки.

Но вот комнату наполнила тишина. Дыхание было рваным, руки дрожали. И через мгновение я уже смеялся и плакал одновременно.

Как Тристан и говорил, я слишком строг к своему таланту. Но сейчас во мне появилась уверенность.

Титул де Моцерто может стать моим.

Глава 08 Накануне конкурса

Почему я не понял сразу, что это только начало?

Приближался приуроченный к конкурсу бал. Матушка, казалось, ждала его больше, чем я. По ее просьбе я примерял разные наряды, один нелепее другого. Судя по всему, она хотела, чтобы ее сын выглядел полным дураком.

Еле отговорившись от кружевного жабо, которое закрывало практически пол-лица, я поспешил выскользнуть из дома.

Сказать по правде, меня никогда не прельщало это мероприятие. Как вообще можно веселиться накануне одного из главных событий в твоей жизни, в окружении взвинченных донельзя соперников?

Однако всем участникам конкурса вменялось в обязанность присутствовать на балу. Неявка расценивалась как неуважение к судьям – главным гостям бала. Но мое волнение тем вечером не было связано ни с судьями, ни с соперниками: я нервничал, представляя нашу с Баэлем встречу. Как он отреагирует, когда столкнется со мной лицом к лицу?

Традиционно праздник проводился на малой сцене Канон-холла. Я зашел в здание – камерный оркестр играл приятную мелодию. Среди гостей были не только участники мероприятия, но и спонсоры, известные личности. На секунду мне показалось, что я снова очутился в салоне госпожи Капир.

Я протискивался между людьми, пытаясь найти отца. Вокруг было много знакомых лиц – я с кем-то здоровался, отвечал на приветствия. Вдруг ко мне подошла хорошо знакомая пара.

– Господин Морфе.

– Аллен Хюберт, леди Лиан. – Я пожал обоим руки.

Девушка ответила мне ослепительной улыбкой, а музыкант-пасграно поинтересовался:

– Слышал, вам нездоровилось. Я очень волновался. Надеюсь, вы не отказались от участия в конкурсе?

– Нет. Непременно буду выступать. Как продвигается ваша подготовка?

– Все как обычно. Если честно, победа меня мало интересует. Я рад, что смогу услышать ваше новое произведение, маэстро.

Его восторженный взгляд не оставлял сомнений, что комплимент искренний, и я смутился. Аллен Хюберт нравился мне все больше и больше. Его честность подкупала.

– Коя!

Кто-то еще приближался к нам, пробираясь через толпу.

– Тристан! – Я был безмерно счастлив видеть друга. Казалось, с нашей последней встречи прошла вечность.

– Я волновался за тебя. Как ты, в порядке? Слышал, что Крейзер допрашивал тебя. Интересовался Баэлем?

– Нет, он вызывал меня по другому делу. Но все хорошо, отец мне помог.

Нахмурившись, Тристан собирался что-то сказать, но, увидев Хюберта и Лиан, передумал. Они уже собирались уходить, как вдруг Тристан схватил Аллена за руку.

– Как ваш друг, Коллопс Мюннер?

– Не знаю, мы давно не общались. После смерти невесты он никого не хочет видеть, даже меня.

Тристан помрачнел, выпустив руку Хюберта. Подождав, пока тот отойдет, я поинтересовался:

– Почему ты спросил про Коллопса?

– В последнее время про него ходят странные слухи. Но ты не переживай, это так, пустяки. – Он улыбнулся.

– Ясно. Скажи, а Баэль тоже здесь?

– Разумеется. Разговаривает с отцом.

Убедившись, что Баэля нет поблизости, я наклонился к Тристану и спросил шепотом:

– Как мне себя вести?

– Мне кажется, вам лучше не пересекаться до конца конкурса, – с трудом подбирая слова, ответил друг.