Ледяной лес

– Да. Все были уверены, что он сыграет лишь реквием, как тогда, на похоронах невесты. Но он не прекращал. Никто не может его остановить: люди на площади словно оцепенели. Простите, Коя, я плохо выражаю свои мысли, потому что еще не до конца пришла в себя. Я слушала его мелодию несколько часов, даже не ощущая боли в ногах. Если бы не глухой слуга, который привел меня в чувство, я бы так и не очнулась. Как только ко мне вернулся рассудок, я поспешила к вам. Вы должны понять. Если Баэль продолжит играть… он погибнет.

Не дослушав, я вскочил и, схватив плащ, выбежал из дома. Госпожа Капир не отставала от меня ни на шаг. Забравшись в ее экипаж, я то и дело нервно поглядывал в окно, вне себя от страха. Выходка Баэля ни капли не удивила меня. Никаких сомнений: всему причина – та самая запись в дневнике Климта Листа.

«…Он оказался демоном. Надеюсь, его дьявольская музыка не будет звучать на моих похоронах».

– Пропустите! – громко закричал я, вынырнув из воспоминаний.

Люди оборачивались, глядя на меня глазами безумцев.

– Коя?..

– Это же Коя де Морфе!

Скоро вся площадь смотрела на меня. Я пытался протиснуться сквозь толпу, но вдруг замер на месте. На какое-то мгновение все звуки стихли и были слышны лишь трели скрипки, сжимающие сердце в тиски.

– Маэстро!

– Подарите нам дуэт!

– Мы так и не услышали ваш дуэт в прошлый раз!

Люди обступили меня и стали подталкивать вперед. Сопротивляться было бесполезно. От сильного тычка в спину сбилось дыхание. Оглушенный, я оказался на открытом пространстве, а вокруг бушевало человеческое море. Скрипка звучала совсем рядом.

– Баэль?

Он сидел на бортике журчащего фонтана, механически двигая руками, словно марионетка. Внезапно Аврора издала пронзительный стон, Баэль вздрогнул, но играть не перестал, устремив безжизненный взгляд в землю. Он выглядел как покойник. Я плакал, осознавая, что теряю его.

– Баэль, прошу, остановись…

Я вытянул руку, чтобы коснуться его, но толпа возмущённо зашумела. До меня донесся шепот нескольких сотен голосов, слившихся воедино:

– Нам нужно фортепиано.

– Фортепиано… фортепиано…

Не веря своим ушам, я вглядывался в лица, но видел лишь стеклянные глаза. Неужели я все еще на святой земле бога музыки Мотховена? Неужели это самый прекрасный мирный город – родина всех музыкантов?

Толпа вдруг зашевелилась: кто-то в самом деле толкал в мою сторону небольшое темно-коричневое фортепиано. Наверное, отобрали у какого-нибудь пианиста, играющего на площади. Меня силой усадили на стул перед инструментом. Баэль никак не отреагировал, продолжая играть. Крики людей и мелодия скрипки перемешались в моей голове, и я решил, что схожу с ума.

– Играй!

– Мы ждем дуэт!

– Играй, тебе говорят!

Только гнев не позволил мне поддаться всеобщему безумию. Отлично, если они так жаждут моей игры, я подарю им ее.

Вскочив, я поднял стул и с размаху ударил по фортепиано, выбив из него возмущенный вой. На землю градом посыпались черно-белые клавиши. Люди в страхе отступили, а скрипка замолчала. Тишина окутала площадь, я слышал свое тяжелое дыхание, когда отбросил в сторону искореженный стул.

– Придите в себя… – обратился я к замолкшей толпе, – вам не дано понять его музыку, вы не слышите ее!

Я взывал ко всем и одновременно ни к кому.

– Никто из вас не сможет стать его истинным ценителем.

Фортепиано жалобно застонало от нового удара. Я с вызовом посмотрел в толпу, чувствуя невыносимую боль в руке. Вдруг на мое плечо опустилась горячая ладонь. Резко развернувшись, я увидел измученное лицо Баэля. Вся моя злость тут же испарилась.

– Я закончил… И ты тоже успокойся.

В его голосе отчетливо слышалось страдание. Сжав зубы, чтобы не расплакаться, я опустил голову. Глаза нестерпимо жгло, в горле стоял ком, но я не дал волю слезам, прекрасно понимая, что не имею на это никакого права.

Молчаливо взирающая на нас толпа через мгновение начала редеть: люди как потерянные разбредались по домам. Мы не двинулись с места, пока на площади не осталось никого, кроме нас. Тишина казалась оглушительной.

Баэль снова забрался на бортик фонтана, чуть не уронив Аврору. Я без сил упал рядом и посмотрел на пораненную руку. По пальцам текла кровь, и неожиданно для самого себя я произнес:

– Тебе лучше уехать, Баэль.

Он не ответил.

– Уезжай из этого проклятого города. Здесь ты не встретишь того, кого так страстно желаешь найти.

Скрипка едва не выскользнула из дрожащих пальцев Антонио, но в последний момент он успел ее поймать.

– Люди сходят с ума. Хотя нет, они уже обезумели. Мне сразу, как только объявился убийца, следовало понять, что все именно так и произойдет. – Я ненадолго замолчал. – Истинные ценители, как они сами себя называют, никогда не поймут твою музыку.

Баэль слабо улыбнулся:

– И где же мою музыку поймут? На родине графа Киёля?

Я хотел рассказать ему правду, что нет никакой страны и нет никакого графа Киёля, но не смог.

– Да, вполне.

Улыбка исчезла с лица Баэля. Он снова ничего не ответил.