Ледяной принц

– В темноте мы двигаемся быстрее. Без теней у нас уйдет несколько часов, чтобы пересечь озеро, если не больше. Плюс нас могут заметить со сторожевых вышек, – он указал большим пальцем себе за плечо. – Нас будет видно с трех из них, пока мы не скроемся в тумане.

Я окинула взглядом стену, за которой располагались смотровые вышки. На фоне горящих костров двигались люди и тени. Сколько пар глаз будет устремлено на озеро? Если стражи увидят нас, то они в один миг перенесутся к нам. Повернувшись обратно к Ноку, я положила голову ему на плечо. Я не боялась его теней.

Он провел костяшками пальцев по моей щеке.

– Ты будешь в безопасности.

– Я знаю.

Шагнув вперед, Нок завис в воздухе. Вода под его ногами осталась неподвижной, в ней отражались первые звезды. Он потянул меня за руку, и мои сапоги ступили на что-то твердое. Это был невидимый мост, расположение которого было известно лишь уроженцу Вильхейма.

Нежные тени метнулись от Нока и забрали меня в свой мир, закружив в чернильном водовороте. На этот раз моей кожи коснулся знакомый нежный поцелуй дыма. Любовное прикосновение. Я проследила за тенью, которая тянулась к хмурому лицу Нока. В мрачных глубинах его глаз плескался призрак отчаяния. Сжав руку своего любимого, я мягко поцеловала костяшки его пальцев.

Его улыбка была натянутой.

– Пойдем?

Кост и Оз появились в темноте, примешивая свои тени к нашему темному водовороту. Все вместе мы заскользили прочь от Вильхейма через озеро Лумы. Под нашими ногами проносился мост в виде мерцающего сланцево-серого тумана, который каким-то невероятным образом был виден сквозь тени. Я никогда прежде не видела столько конкурирующих между собой обсидиановых оттенков. Угольные тени просачивались между пятнами цвета эбонитового дерева. Кусочки черного сланца гармонично вписывались в чернильный мир, придавая ему текстуру. Здесь не было звезд, но здесь было уютно. Тени были великолепны.

И все же… По мере того как тянулись минуты, а чернильная бездна простиралась все дальше, мое сердце стало наполняться мрачной болью одиночества.

Когда я взглянула на свою руку, мои пальцы задрожали. Метка заклинателя снова лишилась своего цвета. Она больше не была вишневой. Она не сияла. Я видела лишь графитовые штрихи, которые казались такими слабыми, что их могло сдуть легким порывом ветра. Прежде, когда я оказывалась в царстве теней, я не замечала, что происходило с моей магией, потому что была заворожена красотой таинственного мира. Но сейчас… Я могла видеть лишь свою выцветшую метку.

Я призвала свою магию и потянулась к царству тварей, чувствуя растущую панику. Я видела дверь, но она не открывалась. Дверная ручка будто бы сгорела дотла, а щели между дверью и рамой плотно запечатаны. Мне нельзя было войти в мир тварей. Как и в первый раз.

Уже дважды я пробовала призвать какого-нибудь зверя из теней.

И дважды мне отказывали.

Мои самые страшные опасения подтвердились. Я вспомнила разговор с Ноком недалеко от заброшенного дома. Мы стояли под проливным дождем и ждали, когда Кост и Оз осмотрят ветхий особняк. Какой бы холодной ни была та ночь, наш разговор был еще хуже. Я сказала Ноку, чтобы он позволил мне умереть, если так будет угодно судьбе. Потому что я боялась мира тьмы, каким бы прекрасным он ни был, потому что в этом мире моим любимым зверям не было места. Я буду вынуждена с ними попрощаться. Запечатанная дверь в мир тварей снова замаячила у меня перед глазами.

Глубоко вдохнув, я зажмурилась, пытаясь отогнать ужасное видение. До смерти у меня была еще целая жизнь. Эта проблема могла подождать. В отличие от Нока. Я открыла глаза и посмотрела вверх на него. Вокруг его глаз под бледной кожей пульсировали темные вены. Его челюсть была напряжена, дыхание было неровным. Мой анам-кара держался из последних сил, но он почти выдохся. Если мы не найдем Азада, то в мире теней потеряюсь не я. А Нок.

Двадцать первая глава Ледяной принц

30 лет назад

Дождь барабанил по свежей могиле у моих ног. Вода смешивалась с почвой, превращаясь в грязь. Я похоронил Боуэна так, как он этого хотел: просто, без заморочек. Я сильно рисковал, когда закапывал его здесь, на кладбище Иеро – священной земле недалеко от стен Вильхейма на берегу озера Лумы. Но это было правильно. Здесь было погребено большинство горожан. Серебряная ограда кладбища блестела под дождем, капли воды катились по искусно выкованным цветам, которые украшали решетку. По краям могил росли плакучие ивы, свесив свои ветви к земле. Возле некоторых надгробий кто-то посадил кусты роз, но сейчас было слишком холодно, поэтому они не цвели. Весной, должно быть, здесь будет красиво.

Если семья Боуэна когда-нибудь захочет узнать, что с ним произошло, возможно, они подумают сначала заглянуть сюда. По крайней мере, они хотя бы найдут какое-то утешение, узнав правду. Мой взгляд метнулся к гранитному надгробию, на котором были выгравированы лишь его имя и ничтожное количество лет, из которых состояла его жизнь.

Он умер слишком рано. Я убил его, как и всех остальных.