Ледяной улей

Они поняли, что идея провалилась, как только зашли в столовую. Зал пустовал – ни постояльцев, ни Марины с Гришаней. Лишь Дарима суетилась у стойки с напитками. На вопрос, где остальные, она с улыбкой ответила: «Да всё они уже, всё» – и выставила на стол две тарелки с буузами.

– Ничего, впереди костёр. Вот там-то мы шутника и прижмём, – подмигнул кузен.

До девяти вечера Харри и Ульяна, предоставленные сами себе, бродили по округе. Ретрит словно вымер. Он походил на хорошенькую деревеньку, из которой в один миг исчезли все жители. Безмолвные дома, тихие тропы. Только ветер свистит.

Выйдя за ворота, Ульяна и Харри спустились к озеру и пошли вдоль берега. Они собирали камни и бросали на лёд – кто дальше. А когда вернулись на территорию, начался закат.

Снег сделался золотым, потом алым, затем сиренево-синим. Когда солнце завалилось за горизонт, на площадке перед теремом распустился огненный цветок. Заплясали рыжие лепестки, затрещала чёрная сердцевина, и Ульяну с Харри поманило к теплу.

Вокруг костра, на брёвнах, сидели обитатели ретрира. Жень перешёптывалась с Ниной, Стёпа жёг длинный прут и щурился на огонь, а Отглаженный, как и во время обеда, сидел в стороне. Гришаня, с компактным топориком в руках, держался поближе к дровам. Заметив Ульяну, он легонько кивнул ей и опустил взгляд на лезвие. По топору медленно двигались оранжево-красные отблески – будто струилось что-то. Рядом, на пне, стоял термос-бочонок и кружки. Пахло горящим деревом и сладковатым дымком.

К Харри и Ульяне подплыла Марина. С её рукавицы свешивались две бечёвки с глиняными кулонами. Ульяне показалось, что на них изображены змеи, но вблизи узор оказался всего лишь буквой «S».

– В девять завтрак. В десять вас заберёт хивус. – Хозяйка протянула Ульяне кулоны и заглянула в глаза. – Это символы тишины. «S» означает «silentium», молчание. Если решитесь на практику, следующие сутки вам придётся обходиться без слов. Не захотите или не выдержите – никто не осудит. Но я рекомендую хотя бы попробовать. Сосредоточившись на слушании, а не на говорении, можно многое понять о себе. Да и от тревожности помогает. – Марина мягко, понимающе улыбнулась. – А теперь присаживайтесь к костру.

Ульяна глубоко вдохнула. Раз уж завтра ей предстоит весь день молчать, надо прямо сейчас высказаться по поводу шкуры. Если медлить – можно и передумать.

– Марина, можно с вами поговорить?

– Конечно. О чём?

– О медвежьей шкуре в домике. Понимаете, это…

Ульяна говорила тихо, но слова всё равно долетели до чужих ушей.

– Шкура? – вскинулась Нина. – У вас в доме шкура? Натуральная?

– Ну да. – Ульяна бросила на неё недовольный взгляд и снова повернулась к Марине. – Так вот…

Но Нина не дала ей договорить.

– Я думала, все дома оформлены одинаково.

– Не совсем, – сказала хозяйка ретрита.

– Но я… Я смотрела на сайте. У всех домов была одна цена, один дизайн, вообще никаких отличий. Тогда почему у кого-то есть то, чего нет у меня?

Ульяна с недоумением уставилась на Нину. Она говорила так, будто отсутствие шкуры в домике – худшее, что случалось в её жизни.

– В начале года мы решили поработать над дизайном. Какие-то детали добавили, какие-то убрали, – пояснила Марина.

Она сохраняла спокойствие и доброжелательность, но Ульяна заметила напряжение в точёном профиле. Ничего удивительного: Нина вела себя странно, но сама не замечала этого и, похоже, не собиралась успокаиваться.

– Я заплатила. Такие же. Деньги. Как и все. – Она поднялась с бревна. – Я требую… требую, чтобы вы относились ко всем одинаково. Иначе я вас… я вас… засужу!

Всё в Нине ходило ходуном: дёргались брови, дрожал голос, тряслись плечи. Скрестив руки на груди и задрав подбородок, она чеканным шагом удалилась с площадки. Розовый пуховик проглотила тьма. Марина проводила Нину глазами, но следом не пошла.

– Думаю, Нине нужно отдохнуть, – объявила она и мягко подтолкнула Ульяну к бревну. – Сегодня у нас вечер сказкотерапии. Я расскажу вам одну бурятскую историю, а вы поделитесь своими мыслями. Устраивайтесь поудобнее, чувствуйте силу и тепло огня, ловите последние моменты уходящего дня. – Голос стал напевным, тягучим. – Дарима раздаст напитки, и мы начнём. А я пока напомню, что цель костра очищения: поговорить о наших проблемах, не называя их напрямую, а потом позволить огню забрать их.

Дарима, словно шаманка, тихо появилась из тьмы. Наполнив кружки из термоса, она водрузила их на поднос и пошла по кругу. Ульяна вдохнула аромат и зажмурилась от пара и удовольствия. Брусника, мёд и незнакомые травы наполнили лёгкие, а после первого глотка и желудок. Согрели, точно обняли изнутри.

– Не обращай на Нинку внимания, её просто триггернуло, – сказала Жень. – У неё комплекс из-за сестры. Думает, что родители покупают той всё самое лучшее, дорогое и моднявое, а бедняжку-Ниночку обделяют. Она поэтому и психанула. Не терпит, когда её чего-то лишают, даже если ей это на фиг не надо. Из-за таких заморочек Нинка тут и оказалась. Родители отослали. За то, что выдрала у сестры клок волос.

– Ничё се, – присвистнул Стёпа.