Ледяные сердца

— Да, это. — Она ахнула, когда он задел ту часть ее тела, которая уже была чувствительной, посылая восхитительные уколы удовольствия до кончиков пальцев на ногах.

Он скользнул в нее, и ее дыхание перехватило в горле, когда она почувствовала наполненность. Их взгляды встретились, и он начал двигаться, ее тело покачивалось в такт его движениям.

Она влюбилась в него не только из-за его тела. Но и из-за его души. Да, он был немного сломлен, но и она тоже.

Но когда он двигался внутри нее, они становились единым целым.

— Итак, почему бы нам не начать с того, чего ты надеешься достичь, начиная с сегодняшнего дня?

Дилан скрестил ноги, откинувшись на спинку кухонного стула и глядя на экран ноутбука. К счастью, его отец был в мастерской. Он понятия не имел, какой будет реакция Чарли на его сеанс психотерапии, но прямо сейчас он не планировал рассказывать ему об этом.

— Я хочу стать лучше, — неловко выдавил он.

Лаура — терапевт — кивнула.

— Это довольно серьезная цель. Может быть, мы можем немного ее разбить. Ты считаешь себя плохим человеком?

Дилан сглотнул.

— Я не знаю. Я причинил боль некоторым людям, которым не хотел ее причинять.

— Есть кто-то конкретный?

— Да. — Он моргнул. — Ее зовут Эверли. Она моя бывшая жена. — Он поморщился. — Это сложно.

Лаура и глазом не моргнула.

— Как ты причинил ей боль?

Слова Эверли всплыли в памяти.

— Я оттолкнул ее любовь, а потом убежал. — Он вздохнул при воспоминании. От этих слов ему стало плохо.

Лаура медленно кивнула.

— Хорошо, тогда, может быть, мы сможем поговорить о том, как это произошло. Как долго вы были женаты?

— Меньше года. Но в то же время и в течение девяти лет.

Она слушала, как он объяснял свой брак с Эверли и последующее отсутствие развода. Она ни разу не выглядела шокированной или удивленной. Просто понимающей.

— У вас все еще есть чувства друг к другу.

— Да.

— И ты хотел бы иметь отношения с Эверли?

— Да, я бы хотел.

— Что тебя останавливает?

— Я скоро возвращаюсь в Африку. — Дилан поджал губы. От мысли о том, что придется оставить Эверли, у него скрутило живот.

— Многие люди в организации состоят в браке. И есть другие должности, на которые ты мог бы претендовать. Те, что находятся в США. — Лаура пожала плечами. — Или ты мог бы уйти и занять должность в местной больнице. Это действительно то, что тебя сдерживает?

Он набрал полные легкие воздуха. Это оказалось сложнее, чем он думал. Какая-то часть его хотела оттолкнуть все это и больше не думать об этом.

— Наверное, я боюсь снова причинить ей боль.

— Как, по твоему мнению, ты причинишь ей боль?

— Я не знаю. Я часто все порчу. Если мы собираемся это сделать, я хочу гарантировать, что больше не заставлю ее плакать. Если я не смогу этого сделать, мне нужно позволить ей жить своей жизнью. — Он провел рукой по волосам, его желудок все еще сжимался.

— Думаешь, это реалистичный план? — мягко спросила Лаура. — Никто не может гарантировать, что они не будут плакать. А в отношениях бывают взлеты и падения. Могу даже утверждать, что здоровые отношения предполагают принятие того, что конфликт будет и что разрешение конфликта иногда может привести к слезам.

— Я не могу снова заставить ее плакать, — сказал Дилан, качая головой.

— Что такого в ее слезах, что тебя пугает?

Он моргнул.

— Я не знаю.

— Или знаешь. В этом что-то есть. Этот страх перед ее плачем. Как думаешь, что в этом такого, что заставляет тебя паниковать?

Дилан скрестил руки на груди, нахмурившись.

— Я не паникую. Я просто не хочу огорчать девушку, которую люблю.

Лаура мгновение смотрела на него. Несмотря на то, что она была всего лишь на экране, он почувствовал себя неуютно.

— Ладно, может быть, мы сможем доработать это, — предложила Лаура мягким голосом. — Расскажи мне, как ты реагируешь, когда она плачет.

— Мне плохо. Я хочу заставить ее остановиться. — Он стиснул зубы. Возможно, этот сеанс был плохой идеей.

— А физически? Что делает твое тело, когда Эверли плачет?

Он отвел взгляд, жар разлился по его телу.

— Я не знаю…

— А выглядишь так, как будто знаешь. Любая реакция приемлема. Я не осуждаю, я только пытаюсь помочь. Что бы ты ни сказал, это останется между нами, Дилан.

— Я возбуждаюсь. — Он сказал это вслух, и его затошнило. — Это то, что я, бл*дь, делаю. Меня заводят ее слезы, и это делает меня монстром. И именно поэтому мне нужно быть лучше.

Его лицо горело от смущения. Он хотел спрятаться. Черт возьми, он был в замешательстве. Он не мог заставить себя посмотреть на своего терапевта прямо сейчас.

— Дилан? Ты в порядке?

Его челюсть дернулась.

— Держусь.

— Как думаешь, сможешь посмотреть на меня?

Стиснув зубы, он поднял на нее глаза. И снова в них не было осуждения. Но от этого ему не стало легче.

— Смотрю.

— Давай разберем это немного подробнее. Что такого в ее слезах, что заставляет тебя так реагировать?

— Не знаю. — Он покачал головой. — Но мне это не нравится.

— Я просмотрела твои записи. Твоя мама ушла, когда ты был маленьким ребенком. Это правда?

Его глаза сузились.

— Давай не будем говорить о моей маме.