Ледяные сердца

— Обещаю, что это не о ней. Я просто пытаюсь уловить некоторый контекст. Сколько тебе было лет, когда она умерла?

— Мне было десять. Моего отца оповестила полиция. Они все еще были женаты, но мы не видели ее много лет. — Дилан сжал челюсть.

— И она умерла от передозировки наркотиками? — спросила Лаура.

— Да.

— Как долго она была наркоманкой?

Дилан провел большим пальцем по подбородку.

— С тех пор как она была подростком. Какое-то время она держала себя в руках, когда была беременна мной, но потом ей стало хуже, когда я родился.

— Ты помнишь, чтобы она была нежна с тобой?

Он пожал плечами.

— Я вообще ничего о ней не помню.

— Как насчет твоего отца? Он был нежен?

Дилан нахмурился. Это было трудно вспомнить.

— Думаю, да. Я всегда знал, что ему не все равно.

— Хорошо. Из твоих записей я вижу, что твоя мама была твоим основным опекуном в младенческом возрасте, верно?

— Верно. — Он кивнул. — Мой отец пытался построить свой бизнес. У него ремонтная мастерская.

Лаура долго смотрела ему в глаза. Он видел в них сострадание, и это заставляло его чувствовать себя уродом.

— Что? — спросил он ее.

Она мягко улыбнулась.

— Я не думаю, что тебя возбуждают слезы, потому что ты монстр. Я думаю, они тебя возбуждают, потому что они показывают, что ты кому-то небезразличен.

— Что?

— Мы люди, Дилан. Мы ищем связи с самого раннего возраста. И из того, что ты рассказал мне о своей маме, ты не ощутил этой связи. Вероятно, у тебя развился так называемый стиль избегающей привязанности. Ты отчаянно хочешь иметь нормальные отношения, но ребенок внутри тебя боится, что тебя снова отвергнут. Таким образом, ты проверяешь человека, с которым вместе, чтобы увидеть, насколько он привязан к тебе. И когда человек, которого ты желаешь, плачет, это знак для тебя, что ты ему небезразличен. И я думаю, что это то, что ты находишь возбуждающим. Что Эверли любит тебя настолько, что плачет из-за тебя.

— Думаешь, я возбуждаюсь, потому что она любит меня? — его голос был хриплым. Он нахмурился, пытаясь обдумать это.

— Думаю, что это вполне вероятно. Это то, что мы могли бы изучить подробнее, если ты захочешь продолжить сеансы, но нет ничего ненормального в том, что ребенок, который не получал любви в годы становления, в будущем подталкивает своих супругов или партнеров к проверке своей привязанности.

— Так как же мне перестать это делать? Как мне перестать заводиться, когда моя жена плачет?

Теперь она привлекла его внимание. В ее словах была доля правды. Они имели смысл во всех отношениях. Она была права? Он действительно не был мудаком, который получал удовольствие от слез?

— Ты уже делаешь это. Ты признал ситуацию и рассказал о том, что способствовало этому. И когда ты будешь готов, ты поговоришь об этом с Эверли. Таким образом, вы сможете справиться с ситуацией вместе.

— Она заслуживает лучшего человека, чем я.

— Правда? — Лаура приподняла бровь. — Потому что, судя по тому, что ты сказал, Эверли похожа на сильную, решительную женщину. Если она любит тебя, значит, для этого есть причина. Я думаю, у тебя много прекрасных качеств. Ты хороший человек. Ты работаешь, чтобы сделать этот мир лучше. И ты заботишься о тех, кого любишь, даже если иногда эта забота ошибочна. — Она мягко улыбнулась. — В начале этого сеанса ты сказал мне, что хочешь стать лучше. Я думаю, твоя настоящая задача — понять, что ты уже являешься этим человеком. А теперь тебе нужно найти свою жену и дать ей понять, как сильно она тебе небезразлична.

Он медленно кивнул. Это было все, чего он хотел. Чтобы Эверли принадлежала ему. Заботиться о ней, оберегать ее. Сделать ее счастливой.

— Хорошо.

Она взглянула на часы.

— Думаю, что это, вероятно, хороший момент, чтобы завершить сеанс. Если у тебя нет вопросов?

Нет, у него не было вопросов. Но он начал находить ответы. И впервые за всю жизнь они дали ему надежду.

Глава 26

С Диланом что-то происходило. Эверли почувствовала это, когда вошла в свою гримерку. Ее первой подсказкой было то, что Дилана там не было, он не опирался на ее туалетный столик, как делал это последние несколько вечеров. С тех пор как они снова начали общаться, казалось, что он не может вынести разлуки с ней дольше, чем необходимо. Он либо встречался с ней здесь, либо сообщал ей, что направляется к ней домой, но она не получила ни того, ни другого.

Когда он был здесь, он помогал ей снять костюм. Напряжение между ними нарастало от прикосновений его пальцев к ее коже. Конечно, они были окружены людьми, когда она переодевалась в джинсы и свитер, но в его глазах было чувственное обещание.

А потом они возвращались к ней в коттедж, их сдержанность висела на волоске, пока они не переступали порог и не набрасывались друг на друга. Одно можно было сказать наверняка: физический аспект их отношений становился только лучше.

На ее туалетном столике лежала карточка, прислоненная к зеркалу. Поперек нее знакомыми каракулями Дилана было написано ее имя. Она взяла карточку, на ее губах заиграла улыбка, когда она раскрыла ее.