Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота. Самый большой счастливчик

Леллина тоже встретил самый теплый прием. Ни старый, ни малый не проявляли особого благоговения перед ним. Он пожал руки родственникам Сезара, поцеловал в щеку его мать.

Но внезапно они увидели мирриндян, спускающихся по ступенькам холла, как будто они ожидали, пока хозяева деревни поприветствуют своих гостей. Они спускались — Битейн и Битейс, старейшины Серсена и Мельзена, и молодые женщины… некоторые из них бежали, спеша выразить им свою радость.

Среди других детей находился Син. Ванай схватил его за талию, и мальчишка оказался на спине Мэй. Син выглядел даже немного опешившим, когда Ванай дал ему в руки уздечку… но Мэй слишком устала, чтобы доставить ему беспокойство, она даже не отошла от Сиптаха.

Моргейн поздоровалась со старейшинами Мирринд, обняла Битейн, которая успела стать ее подругой, и последовал хор приглашений войти в холл, подкрепиться с дороги.

— Присмотри за лошадьми, — велела Моргейн, и Ванай взял поводья Сиптаха, а следом на Мэй двинулся Син, самый гордый мальчишка в Каррхенде.

Сезар шел впереди, показывая им дорогу, а позади тянулась стайка мальчишек и девчонок из Мирринда и Каррхенда. Они хватали коней за хвосты, и не было недостатка в ручонках, протягивавших им траву и лакомства.

— Поосторожнее с серым, — сказал им Син, великий знаток лошадей. — Лягается!

И это был хороший совет, потому что дети подошли слишком близко, не обратив внимание на железные подковы коней. Но Сиптах, как и Мэй, вел себя на удивление спокойно, ему было прекрасно известно, как вести себя с детьми. Ванай увидел, что кони находятся в добрых руках, и хлопнул Сина по плечу.

— Я позабочусь о них, как всегда, — сказал Син. Ванай не сомневался, что это будет именно так.

— Увидимся в холле за ужином. Садись рядом со мной, — сказал Ванай, и Син засиял.

Он взглянул в сторону холла; Сезар ждал его в воротах, опершись на изгородь.

— Думай, что говоришь, — сказал он.

Ванай резко взглянул на него.

— Не надо баловать мальчишку, — сказал Сезар. — Можешь навредить ему, сам того не зная.

— А если он хочет уехать отсюда? — Его охватил гнев, но в Андур-Керше тоже был такой закон, что каждого человека ждет своя судьба.

Сезар оглянулся, и в глазах его было раздумье.

— Пошли, — сказал он, и они двинулись к холлу. Следом за ними потянулась стайка ребятишек, пытаясь подражать мягкому шагу кхемейсов. — Оглянись и пойми меня правильно, — продолжал Сезар, — сейчас мы для них — мечта. Но когда они достигнут определенного возраста… — Сезар тихо рассмеялся, — они будут думать по-другому, кроме очень немногих. И когда они услышат зов, они пойдут, но это будет только так и никак иначе. А что касается этого мальчишки, от него это не уйдет, но не искушай его так рано. Он может попробовать раньше, чем придет время, и пожалеет об этом.

— Ты хочешь сказать, что он уйдет в лес к кхелам?

— Такое никогда не говорится, никогда не предполагается… И думать об этом нежелательно. Но те, кто идут — они идут, когда вырастут и станут отчаянными, и им это не запрещается, если только они не погибнут в лесах. Это никогда не говорится… но среди детей ходит легенда, и, когда им исполняется двенадцать, они могут уйти. Или чуть позднее… Но опаздывать нельзя. Они сами выбирают: уходить или оставаться. Мы их не удерживаем… Никто из детей не погибает в пути, если мы можем помочь. Но мы и не балуем их. У деревень своя жизнь, у нас — своя. Ты должен понять это. Мы тебя удивляем?

— Иногда.

— Ты не такой, как обычные кхемейсы.

Он опустил глаза.

— Я — илин. Это другое.

Они в молчании подошли к холлу.

— В тебе есть странность, — сказал Сезар, и это напугало его. Он поглядел в глаза Сезара, в которых была жалость. — Я думаю, это печаль по поводу твоего родственника. В обоих вас есть что-то необычное, и у каждого — свое. Твоя леди…

Что бы ни говорил Сезар, казалось, что он не договаривает, и Ванай испытующе посмотрел на него.

— Леллин и я… — Сезар сделал безнадежный жест. — Мы, кхемейсы, подозреваем в тебе то, о чем нам не было сказано. Что ты… Ну, что-то давит на вас обоих. И мы оба предложили бы помощь, если бы знали, что она нужна.

«Выпытываешь информацию», — подумал Ванай и пристально взглянул на собеседника. Слова несколько встревожили его. Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученная и неубедительная.

— Я постараюсь вести себя получше, — сказал он. — Я не знал, что я такой неприятный спутник.

Он повернулся и поднялся по деревянным ступеням в холл, где уже был приготовлен ужин, и услышал, как следом поднимается Сезар.

В деревне начали готовить ужин перед их приходом, но хватило еды и на гостей…

Как и Мирринд, Каррхенд выглядел преуспевающей деревней, и шуток за столом было не меньше, чем еды.

Звучал смех и улыбались старики, толкуя возле очага, и весело играли дети. Никто никого не обижал: по всему было видать — законы кхелов пользовались здесь всеобщим уважением.