Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота. Самый большой счастливчик

Они этого не сделали. Они слишком хорошо знали его и ухитрились снять с него доспехи, не развязывая его, продев веревку между лодыжками и подвесив его к суку, как убитого оленя. Это их тоже немало развлекло, и они били его, заставляя раскачиваться, пока кровь не залила его голову и он едва не лишился чувств. Тогда только они развязали ему руки, сняв с него доспехи до конца. Но и даже тогда он ухитрился вцепиться в Трина, хотя и не смог удержать его. Они принялись бить его, кровь потекла по лицу и рукам и залила песок под ним. Наконец, он потерял сознание.

Всадники. Во множестве.

Он слышит стук копыт, сочетающийся с пульсацией в голове. Вокруг падают трупы, тяжело ржут кони.

С той стороны, откуда течет река, появляется еще больше всадников. Он вспоминает Моргейн и пытается очнуться, напрягает затуманенные глаза, чтобы увидеть, поймали ее или нет. И видит коней, как темные тени. Сиптаха среди них нет. Один всадник подъезжает к нему, сверкая кольчугой, среброволосый.

Кхел. Шиюенский кхел.

— Разрежьте веревку, — приказывает он.

Поймавшие его люди принимаются резать путы. Ванай пытается поднять онемевшие руки, чтобы защитить голову, зная, что он погибнет. Но всадники в доспехах обхватывают его, стаскивают на землю… Он не пытается сопротивляться, чувствуя, что они его поддерживают… Это не люди Фвара, но вряд ли они ему больше друзья, чем родичи Фвара и, похоже, они еще более жестоки. Но сейчас им нужно, чтобы он жил. Он лежал на песке у копыт коней в то время, как кровь текла по членам и натужно билось сердце. Он слышал проклятья кхел-лорда, обращенные к людям, которые чуть не убили его.

Моргейн, думал он. Что с Моргейн? Но ничто из того, что они говорили, не позволяло ему понять, что с ней.

— Уезжайте, — сказал лорд Фвару и его родственникам. — Он наш.

Как и в Шиюене, кхел здесь был более властен, чем хайя. Фвар и его люди сели на коней и отъехали, не сказав ни слова о мести… а это означало, что врагу, обидевшему людей с холмов Барроу, не поздоровится, когда он подставит им спину.

Ванай с трудом оперся на локоть и проводил их взглядом. Но мало что увидел, кроме лошадиных ног и нескольких кхелов, стоящих на земле. Все они были в чешуйчатых доспехах и побитых шлемах, которые придавали им вид демонов. Лишь их лорд оставался без шлема и сидел верхом. Его белые волосы развевались на ветру. Этот лорд был не из тех шиюенских лордов, которых он знал.

Вооруженные люди перерезали веревки на его лодыжках и попытались поднять его на ноги. Он покачал головой.

— Колено… Я не могу идти, — хрипло произнес он на языке кхелов.

Это их удивило. Люди в Шиюане не говорили на языке хозяев, хотя кхелы говорили на языке людей.

— Он поедет верхом, — сказал лорд. — Аллер, твой конь понесет этого человека. Подбери все, что здесь разбросано — люди не знают, что такое порядок. Они оставили все это врагу. Ты, — впервые он обратился непосредственно к Ванаю, и тот мрачно взглянул на него. — Ты — Нхай Ванай ай Чайя.

Он кивнул.

— Я полагаю, что означает «да»?

— Да. — Кхел говорил с ним на языке людей, а он ответил на языке кхелов. Бледное, нервное лицо лорда отразило гнев.

— Я сын Шайен Нхинная, принца Сотеррне. Остальные мои люди охотятся за твоей хозяйкой. Стрела, которая ее достала — единственная услуга, за которую мы благодарны этим скотам — хайюа, но и без нее судьба твоей высокородной госпожи была бы незавидная. Мы об этом позаботимся. А ты, Ванай Чайя — тебя мы ждем в гости в своем стане. Лорд Хетару очень желает вновь тебя увидеть… еще больше — твою леди, но и тебя тоже. Он будет более, чем обрадован.

— Не сомневаюсь, — пробормотал он и не сопротивлялся, когда они связали ему руки и посадили верхом на коня. Боль от ран едва не лишила его чувств. Он раскачивался от головокружения, едва не вываливаясь из седла, и шиюанцы принялись спорить, кому из них пачкать руки, помогая ему ехать, кому мараться об этого полуголого и окровавленного человека.

— Я кершин, — сказал он сквозь зубы. — Пока конь подо мной, я не упаду с него. И я тоже не хочу, чтобы ко мне прикасались руки кхелов.

Они забормотали что-то по поводу того, что неплохо бы поучить его вести себя. Но Шайен велел им замолчать. Они медленно двинулись по песчаному берегу, видимо, им прогулка нравилась еще больше, чем ненужная спешка. Ванай этому был рад. Склонив голову, он положился на коня, измотанный до предела. Он поднял голову только раз, когда они переходили вброд через Нарн, и после этого перед ними открылась широкая равнина Азерота.

Под копытами коней захрустела трава, и лежать стало значительно легче.

Он жил и это было самое главное. Он умерил гнев и склонил голову — пусть думают, что человек боится их. Они не могли ожидать от него неприятностей, эти кхелы, которые оставили клеймо на лицах своих слуг, чтобы отличать их от других… относящиеся к человеку, как к животному.