Легенда

— А ты знай верь всему, что тебе говорят, — озлился вдруг Джилад. — Будь я уверен, что через месяц буду жив, то порадовался бы и червивому хлебу.

— Ну уж нет. Говорят, им отравиться можно.

Джилад постарался сдержать гнев.

— Не знаю, — задумчиво проговорил Бреган, — почему это столько народу полагает, что мы обречены. Глянь, какая стена высокая. А их ведь таких шесть, не считая самого Дроса. Как ты думаешь?

— Ну, конечно.

— Что с тобой, Джил? Ты какой-то странный. То смеешься, то сердишься. На тебя это не похоже — ты всегда был такой спокойный.

— Не обращай внимания, Брег. Мне просто страшно.

— Мне тоже. Интересно, получил ли Сибад письмо? Я знаю — это не то же самое, что повидаться с ними. Но мне легче, когда я слышу, что у них все хорошо. Леган, должно быть, спит беспокойно без меня.

— Не думай об этом. — Джилад чувствовал перемену в друге и знал; тот недалек от слез. У Брегана нежное сердце. Не слабое, нет, нежное и любящее. Не то что у Джилада. Он-то пришел в Дельнох не за тем, чтобы защищать дренаев или свою семью, — а просто со скуки. Ему надоела жизнь пахаря, надоела жена и крестьянская работа. Все одно и то же: поднимаешься ни свет ни заря, ходишь за скотиной, пашешь да сеешь, пока не стемнеет, а впотьмах чинишь изгороди, или хомуты, или худые ведра. Потом ложишься на камышовую постель рядом с толстой сварливой бабой, которая ноет и жалуется еще долго после того, как сон уводит тебя в слишком краткий путь до новой зари.

Джилад думал, что хуже ничего быть не может, — и жестоко ошибся.

Что там говорил Бреган о мощи Дрос-Дельноха? Джилад представил себе многотысячную орду, подступающую к тонкой линии защитников. Любопытно, как по-разному люди смотрят на одно и то же. Бреган не понимает, как можно взять Дельнох, — а Джилад ума не приложит, как можно его удержать.

«Да, жаль, что я не Бреган», — с улыбкой подумал он.

— Бьюсь об заклад, в Дрос-Пурдоле теперь прохладнее, — сказал Бреган. — Там с моря идет свежесть — а на этом перевале даже весной солнце палит.

— Горы преграждают путь восточному ветру, а серый мрамор отражает жару прямо на нас. А вот зимой тут, пожалуй, недурно.

— Ну, к тому времени меня здесь не будет. Я записывался только на лето и надеюсь вернуться домой к празднику урожая. Я Лотис так и сказал.

Джилад засмеялся, разрядив напряжение.

— Ну его совсем, Друсса. Чему я рад по-настоящему — так это тому, что ты рядом.

Бреган посмотрел своими карими глазами в лицо другу, опасаясь насмешки, и улыбнулся, не найдя ее.

— Спасибо тебе за такие слова. В деревне мы не особенно дружили с тобой — мне всегда казалось, что тебе со мной скучно.

— Я заблуждался. Честное слово, вот тебе моя рука. Будем держаться с тобой заодно, прогоним надиров — а вернемся к празднику, нам будет что порассказать.

Бреган, рот до ушей, пожал ему руку и спохватился:

— Нет, не так. Надо по-воински — ты мне жмешь запястье, я тебе.

Оба ухмыльнулись.

— Пусть барды поют что хотят, — сказал Джилад. — Мы сложим свою песню о Брегане Широком Мече и Джиладе, демоне Дрос-Дельноха. Как тебе это?

— Ты бы подобрал себе другое имя. Мой Леган боится демонов.

Смех Джилада донесся до орла, парящего над перевалом, — тот снялся и полетел на юг.

Глава 10

Друсс в нетерпении расхаживал по большому замковому залу, рассеянно поглядывая на статуи былых героев, стоящие вдоль стен. Никто в Дельнохе не задал ему ни единого вопроса. Солдаты бездельничали на весеннем солнышке, просаживая в кости свое скудное жалованье, или дремали в тени. Горожане занимались привычными будничными делами — в крепости царили скука и безразличие.

Друсс кипел, видя это, и глаза его горели холодной яростью. Старый воин не мог спокойно смотреть на офицеров, болтающих с рядовыми. Сам не свой от гнева, он дошел до замка и окликнул молодого офицерика в красном плаще, стоящего в тени подъемной решетки:

— Эй ты! Где мне найти князя?

— Откуда мне знать? — ответил тот и хотел пройти мимо, но мощная рука ухватила его за плащ — офицер споткнулся и налетел на старика в черной одежде, который сгреб его за пояс и поднял на воздух, брякнув его панцирем о ворота.

— Ты что, не слышал меня, сын шлюхи? — прошипел Друсс.

Молодой человек судорожно сглотнул.

— Думаю, он в большом зале.., сударь! — Офицерик ни разу не бывал в сражении и даже в мелких стычках не участвовал, но нутром чуял: этот ледяной взгляд не сулит добра. Это просто безумец какой-то, подумал он, когда старик поставил его на пол.

— Проводи меня к нему и доложи обо мне. Меня зовут Друсс. Запомнишь, надеюсь?

Молодой человек закивал так усердно, что шлем с конским хвостом съехал ему на глаза.

И вот Друсс шагал по залу, едва сдерживая гнев. Значит, вот как рушатся империи?

— Друсс, старый дружище, свет очей моих!