Легенда

Кому из рабочих Иркутской ГЭС не памятна дере-

вянная лестница, шедшая на гору из котлована! Вот я

по ней и потащился. Спеша в домоуправление, мы с

Ленькой тогда перешагивали через две ступеньки. Сей-

час я разглядел, что ступеньки высокие, и штурмом

осиливал каждую доску. Лезешь и лезешь вверх,

остановишься перевести дух, обернешься вниз —

огни…

Выше, выше!..

83

Ну и бестолковый я! Уже второй час ночи, люди

спят, а я все еще иду с работы.

А на горе, на пустыре, темным колесом двигалась

по кругу толпа. Словно плакал или молился кто-то, а

потом все повторяли непонятные слова, и слышалось

только заунывное и странное «а-а-а-а…» Это после по-

луночи рабочие-буряты сходятся на гулянку и тан-

цуют «йохар», длинный, бесконечный танец, когда

парни и девушки крепко берутся под руки и ходят,

ходят по кругу и поют однообразную песню. О чем они

пели, я не знал.

Но Ленька уже говорил о «йохаре», говорил, что

буряты сходятся здесь три раза в неделю и водят хо-

ровод до рассвета.

Приезжают даже издалека, со стройки алюминие-

вого комбината, потому что они очень любят свой

«йохар» и он напоминает им родину.

Было как-то непередаваемо волнующе и грустно.

Огни котлована, гул, рокот машин; кипит, копошится

муравейник среди сопок и болот. Ветер приносит запа-

хи цемента, металла и речных просторов; гаснут вда-

ли окна в домах поселка. А на пустыре буряты

танцуют «йохар». И я еще постоял в стороне и по-

слушал.

А потом пришел в настоящий ужас, не обнаружив

за поясом рукавиц: забыл их в буфете, на окне!

И я возвращался, потом опять штурмом брал дере-

вянную лестницу и все шел, шел домой с работы. Это

была одна из самых прекрасных ночей в моей жизни.

ПИСЬМО ОТ ВИКТОРА, ПОЛУЧЕННОЕ ВСКОРЕ

Привет, старик!

Получил твое письмо, из коего заключаю, что ты

дурак.

84

Жаль, жаль, что ты меня не послушался! Ну что ж,

вкалывай. Давай, давай!

Нет, я ехать в Сибирь не собираюсь, тем более на

третьей полке и со шпаной вроде твоих дружков. Сей-

час объясню почему.

Итак, пошел я в Политехнический подавать заявле-

ние. Глянул — мама моя родная, столпотворение! Та-

кие, брат, зубряги сидят, а с производства — и то тря-

сутся. В лоб не получится; вижу, надо поворачивать

оглобли заранее. Повернул в Медицинский. То же. Фи-

нансово-экономический. То же. Торфяной и т. д.—

то же. Короче говоря, обошел дюжину вузов, но халту-

ры нет."

На семейном вече восторжествовала батина

идея: торговый техникум. Теперь, оказывается,

такое положение, что и на техникум приходится мо-

литься.

Конкурс там, Толя, будь-будь! Папахен сунулся ту-

да-сюда и, конечно, нашел ход. Ох, и папахен у ме-

ня! Там у него оказался знакомый завуч — свой чело-

век, что-то даже вроде родственника, десятая вода на

киселе. Пришлось тряхнуть мошной: знакомство зна-

комством, а купюры на бочку.

А ты знаешь, Толик, я теперь и сам допер: прекрас-

ный техникум! Он выпускает работников торговой се-

ти, а это в нашей жизни клад. Поглядываю на дачу

справа и все более убеждаюсь в этом… И грустно и

смешно, когда посмотришь на простачков, как они зуб-

рят, готовясь к экзаменам. Юна совсем извелась. Вчера

были с ней в кино: посочувствовал, потащил раз-

влечься немного; зашли в кафе «Мороженое», вспомни-

ли тебя.

Она жалеет тебя, говорит, что грузчиком ты мог бы.

работать и на заводе ее папы. Между прочим, слышал

бы ты, каким тоном это было сказано!..

85

Ну ладно, пиши еще, как там жизнь. Медведей ви-

дел? Мошки не заели?

Нет, брат Толька!