Легенда дьявольского перекрестка

А вот колдунья была точной копией Эльзы Келлер, вплоть до двух маленьких родинок на мочке левого уха. Такое сходство казалось еще удивительнее, если принять в расчет, что жизни двух этих женщин не совпадали между собой ни в чем, начиная с даты и обстоятельств рождения. И горбун Хорст Келлер мог только мечтать, чтобы красавица Эльза была его супругой.

На потолке возникло и исчезло свечение, после чего тела чародеев обволок холодный синий огонь. Колдуны стояли в том же порядке, что и их жертвы, содрогаясь всем телом от вибрации, вторившей гулу.

Вот-вот гул должен был перейти в грохот, и чернокнижники не сразу ощутили, что каменные блоки под их ногами медленно поднимаются, повинуясь приказу горбуна.

Снова на потолке обозначилось пятно света, но на этот раз не пропало, а стало увеличиваться в размерах, пульсируя в такт заклинаниям. Достигнув стен и испачкав их мелкими каплями, свечение заструилось вниз, перетекло по полу и собралось большим озерцом у жаровни, выедая камень, подобно едкой кислоте. Затем свечение поднялось в воздух тонкими ломаными линиями, рассеялось, и в подземелье внезапно стало тихо.

Бреверн-колдун на нечеловеческом языке выкрикнул сложную фразу, после которой все задрожало, и на получившемся подобии алтаря в яркой вспышке появились все шесть путников - шесть жертв, предназначенных дьяволу.

Колдуны улыбались, не скрывая своего ликования.

Писарь Виллем первым открыл глаза и, толком не оглядевшись, сразу попытался приподняться. Из этого ничего не вышло. Он лежал в каменном желобе ногами к остывавшей жаровне и не мог двинуться, при этом не был ни связан, ни парализован. Просто он не чувствовал тела, а лишь догадывался о его существовании и некогда заурядной возможности управлять им. Странные, ни с чем несравнимые ощущения переживал не только писарь, но и прочие путники.

Нотариус живо представлял себя покойником, которого забыли предупредить о постигшей его смерти. С каждой секундой ему все отчетливее казалось, будто битва с колдунами состоялась и осталась позади, в прошлом, но он сам вычеркнул ее из памяти из-за вполне ожидаемого поражения.

Купец и молодой фон Граусбург заметили, что лежат, широко раскинув руки. Они ощутили или, скорее, смутно угадали легкое тепло, исходившее от рук других путников, не попадавших в поле зрения, но, несомненно, лежавших рядом. А Хорст не переставал удивляться, прислушиваясь к нелепому чувству: воспринимая наощупь камень, он не мог разобраться, чем именно ощущает исходивший от него холод. Ладонью? Если да, то какой руки? Может быть, затылком или через одежду? Внятных ответов не было. Ни с чем подобным ему еще не доводилось сталкиваться.

Только Эльза оставалась безразличной к переживаниям такого рода, поскольку внимательно вслушивалась в голоса людей, которых пока не видела.

- Почему на них нет оков? - резко спросил седовласый князь Михаэль Бреверн.

Горбун, восторженный от того, что у них все получилось, осекся, стер ликование с лица и поспешил с ответом:

- Я сейчас же все исправлю.

У запястий и щиколоток жертв через каменные плиты стали пробиваться вполне материальные стальные стержни, однако стоило им изогнуться наподобие скоб, как они тут же окутались белой дымкой, напоминающей фату. Послышался тихий звук осыпающегося песка, и от стержней не осталось ни следа. Горбун напрягся, вытянул шею, у него на лбу вздулись и запульсировали вены. Он поднял руки, словно священник, благословляющий благодарную паству, и повторил магический прием, который должен был приковать путников. На этот раз материализовать металл не получилось. Не возникала даже иллюзия оков.

Сделав глаза круглыми, горбун рассеянно признался:

- У меня не осталось силы.

- Думаю, ничего страшного. Главное-то мы исполнили? - попытался успокоить самого себя Пауль-колдун и обратился за уточнениями к Виллему, откинувшему капюшон и не скрывавшему своего уродства ни от кого.

Колдун Виллем не успел ответить, седовласый Бреверн налетел на Эльзу с упреками в том, что это вследствие ее беспечности и легкомыслия остальным пришлось поделиться с ней своими силами. Скользнув по лицам колдунов взглядом, не предвещавшим ничего хорошего, он закончил злобную тираду жестоким обвинением:

- Из-за бездумного хвастовства женщины нас всех может постичь неудача! Вы это понимаете?

- Все будет, как и задумано, - в крайнем смущении залепетала Эльза, открывшая для себя подлинный характер человека, к которому питала симпатию на грани с влюбленностью - чувством, прежде ей не знакомым.

- Госпожа Эльза, жертвы по-прежнему подчинены вашим чарам и находятся в оцепенении? У вас хватит сил удерживать их? - осторожно поинтересовался у Эльзы горбун.

Колдунья часто закивала. Горбун ласково взял ее за руку, пытаясь утешить, но Эльза не позволила.

- Еще раз посмеете заговорить с госпожой в таком тоне...

- И что? - равнодушно спросил Бреверн и отвернулся от горбуна, давая понять, что мнение кого бы то ни было его не волнуют.

Шипя змеем и брызжа слюной, горбун подскочил к седовласому, которого с полчаса назад именовал не иначе, как "мой господин".