Легенда Джокера

Аларис вновь улыбнулся. Подобная забота со стороны его спутников вызывала приятное чувство защищенности и уверенности. Устало прикрыв глаза, и уже не смея сдерживать желание спать, парень задумался:

«Если Арго здесь, это значит, что я могу просто отдохнуть, верно?»

22. Сражение без Джокера

Наступило утро. С первыми рассветными лучами барон Льюис Гейтместер поднялся с кровати и устало потянулся. После волнительного вчерашнего дня крепкий сон казался ему самым настоящим спасением.

Счастливо улыбнувшись, мужчина глубоко вздохнул и осмотрелся. Это был беглый взгляд по его просторной спальне, который, казалось, служил лишь для окончательного пробуждения.

Внезапно краем глаза где-то около туалетного столика барон заметил крупные незнакомые ему объекты. Нахмурившись, мужчина развернулся и начал приглядываться. На деревянной поверхности столика стояли три человеческие головы. С раскрытыми ртами и вытаращенными глазами, эти отрубленные головы были частично залиты кровью. Кровь от них стекала и по самой поверхности белоснежного туалетного столика, скатываясь на пол.

При виде этой картины лицо барона исказилось. Перепуганный мужчина замер, шокировано раскрыл рот и затем, внезапно, истошно завизжал.

* * *

Раздался звук бренчания посуды. Взяв со стола острую вытянутую вилку, Аларис спокойно поднес ее к мясному блюду, стоявшему перед ним, и наколол на нее небольшой кусок сытной пещи. Парень выглядел довольным. Широко улыбаясь, он время от времени приподнимал взгляд на хозяина застолья — барона Гейтместера.

Сам барон сидел напротив Алариса и даже на него не смотрел. После того, что он увидел еще буквально несколько часов назад, ни один кусок пищи даже не лез ему в рот, возможно, именно поэтому на завтрак перед ним сейчас и стоял суп.

— Должен сказать, — заговорил Аларис, вынуждая Гейтместера приподнять взгляд, — что по утрам вы берете довольно высокие ноты.

Барон не понял о чем шла речь. Растерянно нахмурившись, он спросил:

— Что, простите?

Аларис сглотнул кусок пережеванной им пищи. Отложив вилку в сторону, парень вальяжно откинулся на спинку кресла и, смотря прямо в глаза Гейтместера, ответил:

— Я о вашем звонком пении с первыми лучами солнца. Признаться, я был удивлен.

Теперь Гейтместер сразу понял о чем шла речь. Удивительно, но даже после этого осознания у него не дрогнул ни один мускул на лице. Явно желая сменить тему, мужчина спросил:

— Как вам завтрак?

— Очень вкусно. — Аларис отвечал медленно, будто растягивая каждое слово. — С кислинкой. Что это? Мышьяк?

— Боже, вы подшучиваете? — Через силу барон начал улыбаться. — Какой мышьяк? Только натуральные компоненты.

— Натуральный мышьяк значит… — Аларис не испытывал злости. Да, в его пищу явно было что-то подмешено. Он даже не сомневался в том, что какую-то отраву ему все же подсунули, только вот после того, какой яд перенесло его тело еще недавно, все остальное было уже не страшно. Более того, после спокойной ночи сна Аларис чувствовал себя намного бодрее и здоровее, что доказывало приспосабливаемость его организма к различным токсичным веществам.

«От этого слабого яда хуже мне не станет, — размышлял Аларис, искоса поглядывая в собственную полупустую тарелку. — Во мне и так уже пытается прижиться один очень сильный яд».

Гейтместер взглянул на тарелку Алариса, а затем и на него самого. Со стороны сразу было заметно, что даже отрава в еде никак не повлияла на здоровье и состояние парня. Это одновременно удручало и настораживало.

Со спины к Аларису подошла его новая горничная — Козетта. Склонившись над столом возле своего господина, девушка осторожно налила в его бокал немного белого вина, выпрямилась и отстранилась.

Аларис сразу взял бокал в руки и сделал первый глоток. В это же время Гейтместер бросил задумчивый взгляд на русоволосую девушку. Его взор и взор Козетты встретились. Они посмотрели друг на друга с легким недоверием или даже с легкой враждой.

Не отводя взгляда от карих женских глаз, Гейтместер кивнул и как бы дал понять, что он очень сильно хотел поговорить наедине с Козеттой в скором времени. Девушка кивнула в ответ и отвернулась, будто бы ничего и не было.

«Какой же барон все-таки идиот, — размышляла Козетта, поджимая губы. — Он ведь знает, что де Хилдефонс особенный. Ему даже известна его способность, и он совершенно не принимает ее во внимание? Хотя раньше и я не особо представляла насколько далеко может зайти граф, умея только считывать эмоции. Оказалось, что далеко».