Легенда о Багуле (СИ)

Андрей Игоревич, докурив сигарету, все же пошел выполнять то, ради чего он вышел из палатки, а именно кормить ездовых собак объедками завтрака, жирно притравливая корм тушеной говядиной. Дюжина хаски тут же бросилась опустошать ящик из-под снарядов, приспособленный под собачью кормушку, и вылизывая до грязной пропитки древесины, бодро виляя хвостом принялась ласкаться у ног хозяина и запрыгивать ему на грудь передними лапами, высунув из довольной морды язык.

- Так все прекращайте, - все же Андрей Игоревич немного поигрался как ребенок, но вскоре его терпению пришел конец, и он принялся расписывать тех, кого он приручил, специально целясь обшарпанным носком берца псам в под брюхо. Те жалобно повизгивая, слегка поджав хвосты, грустно и боязно озирались на внезапно изменившегося человека, повадки которого были не всегда понятны зверю. То он веселый, пахнущий резким, но потом приятным расслабляющим запахом, мог практически пол дня проваляться в снегу, играя как ненасытное дитя с собаками. То он сухо и без лишнего ребячества вываливал кастрюлю отходов, а потом дышал горьким противным воздухом, даже не погладив. Все же странный был этот человек, хоть и щедро кормивший, думалось вожакам упряжек.

Накормив собак и удовлетворившись их ленивым, посапывающим видом и развалившимися своими тушами на снегу, Андрей Игоревич принялся проверять вязки ездовых, вбитые кольями в землю, заменил одну веревку у пытающегося освободиться прошлой ночью пса и начал еще раз перекладывать пожитки в санях, а вернее сказать все то, что могло пригодиться в сегодняшней безжалостной зимней степи. Сопки словно белым пухом облаков укрылись за предыдущую неделю пути.

Расчехлив бинокль и сверяясь с картой и компасом, Андрей Игоревич, сделав какие-то пометки корявым почерком в тетради, все из того же любопытства стал наблюдать через увеличивающий фокус зрения прибор, за спокойной жизнь кочевого человека, живущего в степи. Чабан расхаживал в верблюжьем одеянии, ловко растопырив ноги, обутые в ичиги, напоил двумя ведрами талой воды коня и принялся кормить собаку. Здоровенная овчарка банхар, с расстояния в километр от места дислокации палатки, до поставленной юрты, в половину роста лошади, напоминал Андрею Игоревичу медвежонка. Бывший слесарь по специальности и собаковед по призванию, военный человек по роду деятельности с тоской наблюдая за повадками этой монгольской породы, четвероного друга коренного жителя Забайкалья, грустными глазами посмотрел на ленивых и довольных своей жизнью хаски. Харкнув в снег военный поправил белого цвета балаклаву, свернутого на макушке в простую шапку и вернулся в палатку.

- Говорил же, что сегодня юрту поставит, - снимая берцы и массирующим движениями принявшись разминать затекшие ноги по причине неудобной обуви, сказал Андрей Игоревич, обращаясь к молчавшему у буржуйки истопнику, - К нему еще утром сыновья приезжали, на верблюдах, юрту привезли, да так по мелочи. Так что гоните товарищ майор косяк.

- В Большом Городе отдам, с собой нету, - отозвался на проспоривший долг Сергей Олегович, старше капитана всего на год, который уже принялся раздеваться до трусов и оккупировав умывальник из пятилитровой бутылки и гвоздя с затычкой, занялся дезинфекцией тела, путем обработки того хозяйственным мылом. Начисто смыв с себя радиационную пыль (хотя уровень фона и не превышал допустимой нормы в 0,3 микрозиверта, что соответствует 30 микрорентгенам в час, то есть допустимому уровню облучения радиацией снега), Андрей Игоревич, насухо вытиравшись вафельным полотенцем, все так же в трусах и майке с камуфляжным рисунком, занялся мытьем посуды в мыльной воде, в которую он заблаговременно настругал стружку обмылка. Выскоблив начисто присохшую грязь и остатки еды, Андрей Игоревич, еще раз тщательно вымыл руки, но на этот раз уже дегтярным мылом и принялся скоблить щетину бритвенным станком со сменными лезвиями, перед чем обильно распаривал лицо горячей водой и покрыл пеной.

- Когда выходим? - приводя в порядок растительность на скулах спросил Андрей Игоревич у своего начальника, доламывающего на тот момент здоровенный ящик из-под ракеты реактивного типа залпового огня "Град". Открыв дверцу самодельной печи буржуйки, от которой так и пылало жаром, по причине которого оба офицера без всякого стеснения щеголяли в одних трусах и резиновых армейского образца шлепках на босу ногу, Сергей Олегович забросил в огонь топки несколько чурбаков с гвоздями.

- Брейся пока, потом оружие прочисти, и можешь спать, сегодня ночью выступаем. - сказал майор своему практически одногодке капитану и продолжил, - Только когда спать будешь, сильно не усердствуй, когда о бабах думаешь. Раздражает.