Легенда о Фейлель

— Деточка, — позволил себе высказать свой восторг Дерер. — Вам не плакать надо, а гордиться! У Вашего отца — Дар. Дар от Бога. Он не просто врач. Он гениальный врач.

— Спасибо, сэр, — прошептала Эди и всхлипнула. — Папочка, прости меня. Это я виновата…

— Глупышка, — ласково ответил Дин. — Ты-то тут при чём? Просто так случилось… Но теперь всё будет хорошо… Мама вот-вот проснётся, и мисс Линн вас позовёт…

«Мама? — сам себя мысленно переспросил Майкл. — Мама?.. Боже мой! Вот почему он был так напряжён… Вот почему у него не было выбора… Она — его жена… Он не мог не выполнить её просьбы и не мог потерять её… Но… я впервые встречаю такого врача, который рискнул бы… Он — гений…»

— Нет, — печально шептала Эдилейн. — Это моя вина. Я не верила в тебя… Я считала, что ты… слабый… неудачник… Ты отдал свою силу и не пытаешься вернуть её… — она опять всхлипнула. — А дело не в магии… Ты говорил мне, а я не слышала… Слушала и — не слышала… Ты предупреждал, что, если человек в чём-то заблуждается и не хочет пересмотреть своё мнение, то жизнь его заставит это сделать… Только я не хотела, чтобы так… чтобы маме было плохо… — девочка с болью посмотрела в глаза отца. — А ты… самый лучший и самый сильный… Потому что ты делаешь добро… А мама сможет простить меня? И… и… ты… ты…

Эди не договорила, а отец крепко обнял её, поцеловал и посмотрел в серые заплаканные глазки.

— Ты выросла, моё солнышко, — негромко сказал он. — Ты стала совсем взрослой. И ты умничка. Спасибо тебе…

— 27 —

Майкл Дерер покидал гостеприимный дом Фейлелей с новыми, ещё не осмысленными им до конца, чувствами. Он всем сердцем желал этой удивительной паре, со всем их семейством счастья и долголетия. Но то, что он увидел, узнал, к чему прикоснулся за прошедшие десять дней, пока оставалось непостижимым: явно существующим, но совершенно противоречащим его прежним убеждениям.

Во-первых, любовь. Майкл искренне верил в её существование. Но, чтобы пронесённое через годы чувство оставалось неизменным, чтобы, ежедневно видя друг друга, не потерять ощущения величественности, загадочности друг друга, не утратить пылкости и обожания каждой чёрточки, каждого жеста, каждого взгляда друг друга. Чтобы, любя других людей, обожая своих детей, не растратить своих сердец и оставаться словно единым целым, действительно половинками друг друга… Это казалось невероятным, хотя и было перед глазами Дерера.

Во-вторых, профессору пришлось серьёзно задуматься над своей материалистичностью: легенды легендами, но люди Долины жили искренним убеждением в существовании волшебников, в Школе отдельные ученики обучались магии, Динаэль рассказывал потрясающие вещи о работе Инфекционного барьера (и, если отвергнуть сверхъестественное, то ведь защита никоим образом не сработает — Дерер проверял)…

И, наконец, сила веры человека в то, что он должен. Должен — и всё. Иначе никак нельзя. И тогда совершается то, что считалось невозможным. Так Динаэль сумел успешно провести, никем прежде не доведённую до благополучного конца, операцию.

Майкла Дерера провожали всем семейством: сэр Даниэль Фейлель (маг, с чем пришлось смириться — не верить своим глазам было просто глупо), Динаэль и, уже вернувшаяся домой, Эливейн (оба с малышками на руках), старшие дети — близнецы Эркелиэль и Элельдиэль (тоже волшебники), рыжеволосая и сероглазая Эдилейн, стоящая рядом со старенькой и явно любимой нянюшкой Галией. Профессор благодарил за тепло и радушие, обещал наведываться теперь чаще на правах друга и немедленно оповестить Дина о событиях на предстоящем симпозиуме.

— 28 —

Эдилейн ждала во дворе Школы. Погода была солнечной, и девочка с подружками весело резвились на ровно подстриженной траве газона. Вдруг она остановилась: отец шёл к ней и улыбался.

Отец улыбался ей всегда. Но с того дня, как родились её сестрёнки, Эди стала чувствовать настроение отца: не просто приветливость, а радость, гордость, одобрение, снисхождение, поддержка… Она действительно повзрослела.

Сейчас отец и улыбался ей, и здоровался со встречными — взрослыми и детьми. Но девочка поняла: он и смущён чем-то, и гордится этим.

— Привет, папочка, — Эди подбежала к Динаэлю, а тот наклонился и поцеловал её.

Девочка внимательно посмотрела в его удивительные глаза.

— Как прошёл Совет? — очень по-взрослому проговорила она. Отец помолчал, а потом ответил вопросом:

— Помнишь, я обещал тебе переговорить с сэром Арбениусом, чтобы учащимся младшей школы тоже разрешили посещать читальный зал магических легенд и преданий?

— Да! — воскликнула Эди. — Значит, можно?

— Можно, — кивнул отец. — Вам выделили день недели и время. Со следующего вторника с трёх до пяти вас там ждут.

— Ой, папочка, спасибо! — и Эдилейн обернулась к подружкам. — Я скажу девочкам?

— Конечно.

Эди поспешила сообщить радостную новость одноклассникам. Но она чувствовала, что есть у отца и ещё какая-то весть, видимо, касающаяся взрослых… Но явно хорошая…

— Папа, а что ещё? — спросила Эдилейн, когда за руку с Динаэлем вышла из Замка.