Легенда о Фейлель

Крестьянка зарыдала. У Эди перехватила дыхание, внутри неё словно что-то оборвалось.

— Всадники увезли свою добычу, — закончил страшную повесть мужик. — А наш знахарь осмотрел того парня… Жаль его. И больше суток не протянет, да и помрёт в муках… А парень, видать, хороший. Ведь он не случайно вышел — в доме-то девушка была. Это он от неё внимание отвлекал. Невеста, сестра — кто её знает. Немая она. Плачет…

— Где он? — глухо спросила Эди.

— Да вот здесь, два дома пройти, — женщина вдруг засуетилась. — Пойдём, милая, я провожу.

То ли слова гадалки снова вспомнились крестьянке, то ли чутьё какое ей подсказало, но только она взяла девушку за руку и быстро повела к злополучному дому.

— 141 —

Эдилейн вошла в низкую избу. В маленькой комнатке, тускло освещаемой огарком свечи, на жёсткой деревянной кровати у стены под старым штопаным одеялом лежал Алуан.

Лицо молодого человека, резко осунувшееся, было бескровно. Губы сухие, потрескавшиеся. Закрытые глаза, обрамлённые чёрными кругами, ввалились. Волнистые пряди, спутавшиеся и мокрые, прилипли ко лбу. Алуан был в забытьи.

Эдилейн поняла, бесповоротно поняла, что для неё неважно, как выглядит Галан и с кем он проведёт свою жизнь. Главное, чтобы жизнь его была долгой и счастливой. И пусть его обнимает и целует другая, та, что сейчас рыдает возле страшного ложа. Пусть. Лишь бы он не умирал.

— Выйдите все, пожалуйста, — тихо проговорила Эдилейн.

Находящиеся в комнате соседи, поддавшись какому-то внутреннему убеждению в том, что поступать следует именно так, как велит эта незнакомая госпожа, быстро покинули тесную спаленку.

Девушка, сидящая возле постели Алуана, обернулась. В её голубых глазах застыла боль. Увидев Эди, она вскочила, хотела что-то сказать.

Эди жестом остановила её. Не было в душе Эдилейн ни гнева, ни ненависти к этой юной особе. Да и как могло быть иначе! По каким бы причинам — по любви, из чувства сострадания, из-за данного ранее обещания — Алуан ни связал свою судьбу с голубоглазой немой красавицей, выбор был сделан им добровольно. А Эди не могла не уважать выбор своего любимого.

— 142 —

Эди опустилась на колени в изголовье кровати.

Ей вдруг страстно захотелось хоть раз в жизни поцеловать этого такого близкого сейчас, такого любимого ею человека. Но она остановила себя. Она знала, что за её спиной стоит заплаканное и дрожащее от горя существо…

Эди приподняла одеяло и быстро взглянула на рану. Девушка пошатнулась: сомнений не было — после такого не выживают.

Алуан слабо качнул головой. Его дыхание стало прерывистым. На лбу в очередной раз выступила испарина. Но сознание и на секунду не вернулось к несчастному.

Эдилейн сняла с шеи медальон и осторожно надела на шею раненого.

Асена легко коснулась рукава Эди. Та обернулась. Голубые, полные слёз и надежды глаза были полны благодарности к ней. Эдилейн приложила палец к губам.

— Не говорите ему, что я была здесь, — шепнула она. — Не надо. А когда рана… исчезнет, и он спокойно заснёт, просто снимите медальон и спрячьте — он может узнать герб… И простите меня. Будьте счастливы. Прощайте.

Эди поднялась на ноги, ещё раз взглянула в лицо того, кому навсегда принадлежало её сердце и с кем, как она считала, расстаётся навсегда. Асена попыталась что-то объяснить знаками, но Эдилейн, истолковав её жесты только как выражение благодарности, грустно улыбнулась и быстро вышла на улицу.

— 143 —

Эди исчезла из деревни так же незаметно, как и появилась в ней. А люди уже с новыми вопросами кинулись к гадалке, доверие к которой резко возросло, ведь знахарь, вновь навестивший раненого, с удивлением сообщил, что страшная рана чудесным образом затягивается прямо на глазах.

Гадалка гордо раскладывала свои карты, смотрела в «шар судьбы» и уверяла, что чудеса только начинаются… Отчасти она была права. Ведь добрая магия сейчас именно в этих краях стремилась одержать верх над злом. Только, каких сил, жертв, мук это стоило и кому — гадалка не знала. А то, что волшебство всегда живёт рядом с нами и надо просто уметь его увидеть, мы в быту вообще как-то забываем…

А Эдилейн спешила в Замок. До полуночи оставалось не более двадцати минут. Что с родителями — она не знала. Какая коварная идея придёт в голову Берка, как только среди привезённых пленников он увидит Фейлелей? Предположения пугали Эдилейн. И девушка торопилась вдвойне.

— 144 —

Эливейн очнулась и открыла глаза. Её голова покоилась на коленях одной из пленниц, румяной пышной крестьянки.

— Слава Богу! — прошептала та. — Очнулася.

— Дин, — слабым голосом позвала Эливь.

— Я здесь, милая, — голос был тихим, совсем рядом. Эливейн приподнялась и села, глядя сквозь прутья клетки на мужа.

— Держись, любимая, — прошептал тот. — Наша боль не поможет Эди.

Эливь кивнула. Ей хотелось обнять Дина, прижаться к нему и… плакать горько, неудержимо.

Эливейн посмотрела на лица других пленников. В их глазах она увидела столько скорби и сочувствия, что ей вдруг стало совестно за то, что она посмела пожалеть себя…

— 145 —