Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок

Самого его не было видно из-за «Урюпинской правды», но грозный рык донесся до Кнабауха без искажений, заставив вздрогнуть. Артур Александрович панически боялся мест лишения свободы и их обитателей. Он попытался рассмотреть лицо скандалиста с уголовной дисфункцией речи. Но мокрая пресса надежно закрывала того от праздного любопытства.

— Кругом тюремный жаргон! — прокомментировал Кнабаух инцидент. — Похоже, курсы углубленного изучения фени не прошел только я.

Рыжов рванул к скверу, интенсивно причесываясь и дергая себя за воротник.

— … пять, шесть, семь…— тихо считал Кнабаух, стараясь не сбиться.

Экстрасенс скрестил руки на груди и юркнул в пролом ограды.

— Наблюдение затруднено, меня поймали, спасайся кто может, все идет по плану, — озадаченно перевел Мозг. Он немного подумал, покачал головой и добавил к переводу от себя: — Обнаружил Тунгусский метеорит и фараона Рамзеса.

Следующим в сквер вошел Коля-Коля. Он с трудом оторвался от «Советского спорта», размялся серией быстрых ударов и скрылся, не причесываясь. Артур Александрович покосился на раскрытый блокнот. Аналогов сложным боксерским движениям там не нашлось.

— Импровизирует, —решил он и поднялся.

Пора было возглавить слежку. Кнабаух быстрым шагом дошел до ворот. Он не любил толпу. И никогда не шел проторенными путями. Если народ ломился с черного хода, значит, он должен идти с парадного.

На этом исход наблюдателей не закончился. Обладатель мощного баса и знаток фени аккуратно сложил сырую газету. Стеклянный глаз мрачно сверкнул, отражая в искаженном виде 108-й оплот правопорядка. Моченый поднялся.

— Санек, трое сбоку на теленке, — шепнул он своему спутнику.

— Секу, папа, — ответил Гнида, вскакивая, — смайнаем без кипежа [17]

В руке его блеснула финка и снова скрылась в рукаве. Два благообразных господина двинулись на прогулку в сквер. После них осталось два номера «Урюпинской правды» и несмываемое ощущение опасности.

Сократ и Диоген дождались, пока все преследователи старшего брата скроются в убогой городской тайге. Такое количество народа, гуляющее за будущим тойоном, их озадачило. Якуты вылезли из клумбы, задумчиво пожевывая анютины глазки. Местный ягель им нравился. А ситуация — нет. Вокруг брата роился человечий гнус. На непроницаемые лица оленеводов легла тень.

— Однако, за нашим вождем тянется народ, — философски заметил Сократ.

— Однако, мутные люди. Зачем идут, непонятно. Вождь-то наш? — глубокомысленно отозвался Диоген.

Они стремительно пересекли дорогу и нырнули в кусты по другую сторону ограды. Якуты в тайге чувствовали себя почти так же хорошо, как в родной тундре.

Последним от 108-го отделения милиции ушел серебристый «лексус». Тихо урча мотором, машина тронулась с места, по дуге огибая сквер. Она идеально подходила для слежки. Практически как табуретка в качестве стола для пинг-понга. Незаметней ее мог быть разве что мамонт на Дворцовой площади. Рулил сам Бай. Рядом сидел Краб. На заднем сиденье затаился Ахмет. Его загипсованные пальцы смутно белели в полумраке тонированного салона.

Отбытие Алика под присмотром бригады Кнабауха, Моченого с Гнидой и загадочной японской мафии потрясло устои мыслительной деятельности бывших спортсменов.

— Во, крутые! — прошипел Краб. — Не успели приехать, а уже мутят темы. Такую толпу собрали, что не разберешь, кто за кого болеет.

— Якудза. Базара нет, — постукивая гипсом по коленке, сказал Ахмет, обращаясь к затылку шефа. — Интересно, а зачем им мент?

— Однозначно, нас на нашей же поляне разводят! — невнятно высказался Бай.

Ситуация складывалась абсолютно левая. Надвигался международный саммит криминала. Без якудзы кворум мог стать ущербным. А самураи бродили по городу, будто только за этим и приехали. И ответственность за провал грандиозного проекта собиралась лечь на нехрупкие плечи Бая. Такой исход Андрея Яковлевича Буркова совершенно не устраивал. В разговоре с ним по телефону куратор мероприятия от очень деловых кругов города был краток:

— Припрешь самураев по-доброму — ты в шоколаде. Не припрешь — в жопе.

Альтернатива беспокоила Бая неумолимой одномерностью. Он посмотрел на качающиеся ветки кустов, за которыми скрылись иностранцы, и рявкнул, пугая спутников, а заодно и самого себя:

— Ну, ниндзя, блин!

Смысла в словах было негусто. Не больше чем в поведении японцев. А в чем он вообще есть? Разве что в ритуальном харакири?…

«Лексус» подкатил к воротам сквера. Команда выскочила из машины. Первым бежал президент концерна «Буллит», в память о спортивном прошлом красиво работая руками. За ним имитировали галоп Краб и Ахмет. Якудзу следовало доставить на саммит любой ценой. Они старались, как на первенстве города по первой группе.

* * *

Объект горячего неполового вожделения ни черта не подозревал. За Альбертом Степановичем следили разные асоциальные элементы сомнительного качества. Рядом брел хирург-экстремал, что само по себе было жутко. Сжимая в руке финку, на перехват шел Моченый — гроза и легенда Туруханского края. Из кустов за Аликом наблюдали якуты… А Потрошилов вышагивал по влажной узкой дорожке сквера и рассуждал: