Легенда о летящем змее

Ящерица вцепилась лапками в его плащ и стала карабкаться на плечо. Выходило скверно. Она скатывалась по ткани вниз, пыхтела, но ничего у нее не получалось. В конце концов, она стукнула хвостиком по колену короля и воскликнула:

— Как же ты не понимаешь, Мишель, что помочь больше некому?! Если Мари не поможет, ты умрешь! И это убьет ее!

Король, схватив ящерицу за хвост, отодрал ее от своего плаща и, глядя в ее по-прежнему дергающийся глаз, проворчал:

— Только посмейте!

В следующее мгновение в его пальцах трепыхался один только хвост.

Ящерица в ужасе привстала на задние лапы, потом посмотрела на свой зад и упала навзничь. Это был самый настоящий обморок.

XXV

Февраль 1188 года по трезмонскому летоисчислению, Трезмонский замок

Промаявшись ночь животом, к утру граф Салет был недоволен. Кишки выворачивало так, что хоть на стену лезь. Пожалуй, сравниться это могло только с пытками в плену у сельджукских турок. Славный был плен! Чуть кожу с него в те времена не сняли. Промаявшись две недели на одной воде, едва живой, он был чудом спасен отрядом Рено де Шатильона. На нем тогда несколько месяцев все заживало.

— Ваша Светлость, — услышал он вдруг и неохотно поднял голову с подушки, — Ваша Светлость, завтрак готов.

— К черту завтрак! — рявкнул граф Салет и снова уронил голову на подушку. — Точно преставлюсь с вашей чертовой трезмонской стряпней! Кто ужин готовил?

— Кухарка наша, старая Барбара.

— Четвертовать!

Спустя час, когда до кухни дошли вести о том, что Барбару-кухарку, жену мясника, велено казнить, там уже толпились наивернейшие подданные короля Мишеля, не желавшие отдавать милую их сердцу старуху.

— Казнить меня дано только моему повелителю! А граф Салет мне никто! Мошка из кучи навоза! — ругалась Барбара — совсем не изящно, не латынью.

Спустя еще час слова старой кухарки донесли до так и не вставшего в постели графа. Он сердито глядел на посланца и размышлял. В самом деле, что может он в этом королевстве без такой малости, как корона?

— Повелитель, говоришь, может казнить эту злодейку? — спросил граф дрожавшего, как осиновый лист, посланца. — Прекрасно! Королевству нужен король, и оно получит короля! Объявляй всем — Салет претендует на трон!

XXVI

Февраль 1188 года по трезмонскому летоисчислению, Ястребиная гора

Маркизе удалось незамеченной выбраться из башни. На дворе разбойников было немного — погода не располагала к посиделкам, и каждый из них был чем-то занят. Избегая смотреть на виселицу, шмыгнула за угол и, к неожиданной радости, увидела неширокую тропку, ведущую в перелесок. По ней она и пошла скорым шагом, мысленно продолжая спорить с Сержем. Она не знала, сколько времени почти бежала через лес и как далеко ушла от башни, когда почувствовала усталость в ногах и пустоту в голове. Привалившись к стволу дерева, Катрин ловила на ладонь редкие снежинки, сыпавшие с неба.

— Не поеду я ни в какой замок, Ваша Светлость! — улыбнулась она и прикрыла глаза.

— Так ведь и он тоже не поедет! — раздался возле нее веселый и звонкий женский голос. — Упрямец, каких свет не видывал!

Катрин оглянулась. Возле нее стояла ведьма Никталь, и правда, по-ведьмински тихо подкравшаяся, будто явившаяся по воздуху.

— Ты-то мне как раз и нужна, — сказала маркиза. — Рассказывай, что здесь произошло прошлой осенью. И не вздумай мне врать!

— Гляди, какая ты быстрая! — засмеялась ведьма. Села на землю у ног Катрин и посмотрела на нее снизу вверх. — Никталь всегда правду говорит, за то и поплатилась.

— Не напускай таинственности на обычные вещи!

Больше книг на сайте — Knigolub.net

Ведьма коротко рассмеялась и снова подняла голову, чтобы видеть лицо маркизы. Ее глаза казались теперь еще чернее, чем в свете свечи. И уродливые шрамы с толку не сбивали — когда-то и она была красива.

— Ты считаешь хоть что-то из происходящего здесь обычным? — спросила Никталь.

— А что необычного в том, что шайка разбойников, прячась в горных лесах, грабит и убивает? — пожала плечами маркиза.

— И впрямь ничего! Но, может быть, если подумать, то, что это шайкой управляет не разбойник?

— Вот и расскажи мне, почему он ею управляет! — рассердилась Катрин.

— Он светлый, — шепнула Никталь. — А держит его тьма. И не пускает. Хочет к свету шагнуть, а мерещится ему, что тьма — это он сам. Все просто. Да ты и сама знаешь.

Катрин фыркнула:

— Что же ты, ведьма, не вылечишь его от тьмы?

Никталь опустила глаза, а потом резко вскочила на ноги и взяла маркизу за руку. Ладонь ее она приложила к своему лицу. Провела по буграм шрамов, по шероховатостям пересохшей кожи, по гладко выбритому черепу… Который оказался совсем не бритым — это был сплошной ожог, на котором не росли больше волосы.

— Я не ведьма, — мягко сказала Никталь. — Я не ведьма, я просто вижу тени и свет. И врачевать умею. Видишь. Жгли меня за это. Больно жгли. Пламя вокруг было адово. А дождь пошел, загасил кострище. Значит, есть Господь. Берегись людей. Ненавидят тебя за красоту твою. За силу любить ненавидят.

Не отнимая руки, Катрин слушала Никталь.