Легенда о летящем змее

— Видит Бог, добрый мой муж, не было иного у меня пути. Чтоб у них кишки повылезали, у паскудников! Вот вернется славный наш король да и спросит: «Что ты сделала, Барбара, чтобы изгнать этих разбойников из Трезмона?» И что я ему бы сказала? Стыдиться трусости в моем возрасте не пристало. Уж лучше сделать да жалеть, чем жалеть о несделанном! Верно тебе говорю! Завтра к утру еще им меду добавлю. Пусть хоть запьются! Неделя такой жизни — уедут сами!

— Или два дня, и поймут, что к чему. Тут-то тебя и казнят за твои проделки, — хмуро ответил ей Шарль. А в ответ на ее слезы, утешил ее старым, как мир, способом — в излюбленной их кладовой.

«Ну ничего, ничего! Отойдут рыцари! Королевству и так конец! А через день-два казнят нашего милого кузена, и точно никто ничего не вернет! Всего-то и нужно — набраться терпения!»

XXIII

Февраль 1188 года по трезмонскому летоисчислению, Ястребиная гора

Ветер трепал его волосы, а он все не мог оторвать глаз от горизонта, где вновь разливался кровавый рассвет. Здесь, на Ястребиной горе, рассветы казались ярче, чем где бы то ни было на земле. А впрочем, что на этой земле он видел, кроме своей Ястребиной горы?

Он проснулся оттого, что очень остро почувствовал ее дыхание на своей щеке. Они так и заснули — сплетясь телами. Странно… так странно… Он любил ее. Он понял это в то мгновение, когда увидел ее в конюшне в первый же вечер. Между ними было нечто, что нельзя разорвать. И она тоже любила его — невозможно было поверить, что это что-то иное, не любовь. Но при этом в ее сердце он слился с образом покойного мужа… Да, люди сумасшедшие! Все до единого! Люди ищут любовь там, где может быть только отчаяние и смерть. Да, они готовы стать уязвимыми ради единственного мгновения счастья. И все равно, что боль после будет еще страшнее. Все равно…

Он очень долго смотрел на нее в полумраке. И знал, что им отведены крохи… И она всегда будет звать его чужим именем. А он всегда будет желать, чтобы любила она его. Его, а не того, который умер. И всегда будет смиряться с той ее любовью, которая оказалась сильнее смерти. Господи… чьей смерти? Сержа де Конфьяна или его собственной? Может быть, это знамение? Предвестник? Что ж… Наверное, это было бы освобождением… И единственное, с чем ему страшно расстаться — так это с ней.

Он выбрался из-под шкуры, боясь разбудить маркизу. Оделся в полутьме и, бросив последний взгляд на Катрин, вышел из комнаты. Поднялся по винтовой лестнице и выбрался на крышу башни, где была смотровая площадка — его собственное гнездо якула.

— Все готово, — услышал он голос Шаню.

— Никталь уже пришла?

— Где ж ей быть? Прибежала. Она для тебя что угодно сделает, Якул.

Он пожал плечами. Те самые первые дни, когда он вынырнул из пропасти, определили все. Никталь спасла его, дала ему новую жизнь. Если бы у него была мать — и та не сделала бы столько. Но, Господи… Иногда он ненавидел Никталь за собственное спасение. Потому что жизнь его была пыткой. Он делал то, чего не хотел, жил с людьми, которые были ему чужими, и вырваться из этого ада не мог. Что-то держало. Будто здесь эту гору обнесли стеной, которую видел только он один. И только его одного она не пускала.

— Хорошо, — произнес Якул. — Тогда начинайте. Я скоро приду. Вино для висельника приготовили?

— Да он уже на ногах не стоит, — рассмеялся Шаню.

— Вот и славно. Пропадать не так страшно, — разбойник улыбнулся и подмигнул цыгану.

А после проследовал к люку вниз и спустился, считая ступени в подземелье. К упрямому рыцарю, который стал его собственным испытанием.

Шаги в коридоре и приближающийся свет означали для Мишеля наступление утра. И значит, пришло время новой казни. Этой ночью король заставил себя заснуть, изгнав всех призраков из мыслей. Он знал, что с каждым днем этих призраков будет становиться все больше. Но так и не придумал, как это изменить.

Мишель поднялся на ноги.

— Вы всегда были слишком настойчивы, маркиз, — проворчал он.

— Довольно! — холодно ответил разбойник. — Моя имя Якул. Зовите меня Якул.

— Даже Скриб звучало приличнее, — хохотнул Мишель.

— Трубадур, известный на все королевство… А вы, мессир? Вы так и не решили позволить мне помочь вам?

— Мне нравится ваше гостеприимство. Не хочу покидать вас раньше времени, — манерно кивнул Его Величество.

— Как вам будет угодно, мессир, — Якул не менее манерно поклонился. Слишком манерно для простолюдина.

Он распахнул дверь, вынул кинжал и кивнул пленнику в сторону выхода.

— Я полагаю, нет смысла и дальше ходить вокруг да около. Мы подготовили для вас новое представление. Все балаганные шуты в сборе. Ждут только вас и меня.

На дворе короля встретил резкий порыв ветра, бросивший ему в лицо горсть колючих снежинок. Тяжелый полумрак от затянувших небо свинцовых туч несколько скрывал приготовленный для казни помост. Все остальное, как и вчера. Петля в ожидании своей жертвы, безучастные зрители, которых, кажется, было меньше.

Мишель нахмурился.

— А где де Брильи? — неожиданно спросил он.