Легенда о лиловом драконе

— Кто дал тебе право?!.. — подступила она к Беанне. — Я знаю, ты привыкла!.. Обращаешься с людьми, как с куклами!.. Думаешь, всегда тебе с рук все сходить будет? Так вот знай, что я!..

— Так, стоп, — прервала ее Беанна и, взяв за плечи, усадила обратно на лавку. Именно на ней Ильга тайком утирала слезы после общения с Тилой, когда пришла Беанна и в Ильге заговорила гордость. — Давай сначала, — Беанна примостилась на соседний стул и посмотрела на будущую родственницу. — Чем я опять тебе досадила и как могу искупить свою вину?

— Никак, — всхлипнула Ильга, несколько растерявшись от подобной прямолинейности. — Ты Тиле рассказала, что я… что я к нему неравнодушна. А он меня… он мне указал на место… И теперь…

— Вот тварь! — воскликнула Беанна, и Ильга поразилась неприкрытой ненависти в ее голосе. — Все их семейство такое, один мерзавец хуже другого! Ну ничего, я сейчас скажу ему все, что думаю! — Беанна сжала кулаки и решительно поднялась. — Он у меня будет знать, как!..

Ильга схватила ее за юбку в искреннем страхе, что Беанна немедленно осуществит свою угрозу. Ох, кто только дергал Ильгу за язык?

— Не надо, — замотала головой она. — Ты что? Он же сын градоначальника! Ему же только приказать!..

Беанна посмотрела в ее перепуганные глаза и снова опустилась на место. Сомкнула руки.

— Как же надоело их бояться, — пробормотала она. — Строят из себя защитников слабых и угнетенных, а на деле беспредельничают, и нет на них никакой управы!.. — она помолчала, потом вздохнула. — Ты прости меня, ради Ойры, — попросила она. — Я ведь помочь хотела. Видела, как ты маешься, вот и подумала: открою Тиле глаза, и он тебя разглядит. Но куда такому дуболому оценить истинную красоту?

Ильга изумленно захлопала глазами, не веря ушам. Беанна назвала ее красивой? Да еще и без всякой насмешки, таким виноватым голосом, которому невозможно не поверить?

— Я серая мышка, — пробормотала она. — А для него и вовсе пустое место.

— Может, оно и к лучшему? — предположила Беанна. — Может, нужно избавиться от Тилова проклятья, чтобы потом встретить настоящее счастье?

Ильга, вопреки своей воле, заулыбалась.

— Ты об Эйнарде сейчас говоришь? — уточнила она, будто были иные варианты. Но Беанна, несмотря на глупость вопроса, кивнула и бесконечно мило порозовела.

— Я и мечтать не могла о таком чуде, — глядя в пол, прошептала она. — Как увидела его, сразу поняла, что пропала. Он даже с перебинтованной головой выглядел таким красивым и мужественным…

Ильга, скажи, зачем я ему? Он же умный, целеустремленный, его сам градоначальник наградой отметил! Любая с радостью бы за него замуж пошла. А я со своим грехом даже в глаза ему посмотреть боялась. Почему же он выбрал такую, как я?

— Потому что ты мое счастье! — раздался взволнованный голос Эйнарда, и Беанна, вмиг став еще прекрасней, прижалась к его груди. Эйнард благоговейно сомкнул объятия. — И я жду не дождусь нашей свадьбы, чтобы предъявить наконец на тебя свои права. А пока каждый день просыпаюсь в холодном поту с мыслью, что твое согласие мне только приснилось.

— Значит, мы спали оба, — промурлыкала Беанна и, не обращая внимания на присутствующую здесь же Ильгу, легонько коснулась губами его губ. — Но все же, кажется, назначили день свадьбы на десятое число.

— Зачем так далеко? — простонал Эйнард, зарывшись лицом в ее волосы.

— Потому что подвенечное платье шьется ровно лунный месяц, — отозвалась Беанна, как будто он этого не знал. — А ты и так ради меня нарушил все традиции.

— Одной больше, одной меньше, — пробормотал он и, только теперь обратив внимание на сестру, подмигнул ей, а потом увлек Беанну прочь из комнатки. Ильга поморщилась, догадавшись о намерениях брата, а следом с завистью вздохнула. Как бы ей хотелось испытать хоть толику тех ощущений, что доставались сейчас Беанне. Ильгу никогда не обнимали крепкие руки любимого, никогда ее губ не касались мужские губы, но она была уверена, что это невероятно приятно. Иначе разве сияли бы так и Эйнард, и Беанна, когда смотрели друг на друга? А может быть, будущая ятровка права, и Ильге нужно пережить Тилу? И тогда…

— Там… новенькому как-то нехорошо, — сообщил мальчишеский голос, и Ильга вздрогнула, мигом вырвавшись из грез. — На лице подушка, а самого трясет всего…

Ильга вскочила и бросилась в палату, не услышав тщательно подавляемого хихиканья за спиной. Десятки мыслей пронеслись у нее в голове за время этого короткого пути. Неужели Тиле стало плохо? Неужели она из-за своей обиды не разглядела каких-то серьезных повреждений? Неужели по ее вине…

Тила не шевелился. Внутри у Ильги похолодело. Она кинулась к кровати и сдернула подушку, готовая к самому страшному. Тила мог не дышать. Его лицо могло посинеть от удушья, на губах могла появиться предсмертная пена…