Легенда о лиловом драконе

Впрочем, ей досталось больше всех, и это изменило сестру до неузнаваемости. Она разучилась улыбаться и радоваться жизни еще задолго до гибели родителей. А последние события и вовсе, казалось, уничтожили ее душу, оставив лишь пустую суровую оболочку. И стоящая возле двери корзинка для хлама только подтверждала это.

На самом верху ветоши лежали, небрежно брошенные, «Сказания о драконах». Раньше это была любимая книжка Рианы, а теперь сестра готова от нее избавиться. Как когда-то все они избавились от настоящего дракона — того самого, которого Риана называла единственным настоящим другом. И звали его…

— Лил! — взвизгнула Беанна, все вспомнив и все поняв. — Лил! Ариана, богини милосердные, это же был твой Лил!..

Глава шестнадцатая : Карательная площадь

Ариана с удивлением услышала, как сестра зовет ее детским именем: за последние годы все вокруг, даже мама, привыкли использовать более короткую и более жесткую его форму, и она идеально подходила к ней нынешней. Должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы заставить Беанну так забыться, и сердце Арианы тревожно замерло. В их семье давно уже не ждали хороших вестей; неужели новое несчастье пришло в дом? За что же им все это?

Щеки у Беанны лихорадочно горели, и в первую секунду Ариана решила, что у сестры жар.

— Опять ходила на улицу раздетая, — возмутилась она. — О себе не думаешь, так хоть бы о будущем ребенке…

Но Беанна замотала головой и выразительно посмотрела сестре в глаза.

— Его уже вывели на Карательную площадь, — очень четко и проникновенно проговорила она. — Осталось совсем немного, и проклятие исчезнет.

— Какое проклятие? — Ариана подошла к сестре и потянулась к ее лбу, но Беанна увернулась, схватила ее за плечи и весьма чувствительно тряхнула. — Ты не в себе, Беанна…

— Я видела твоего дракона! — отчеканила она. — Его сейчас казнят, и все наконец закончится! Все эти несчастья…

Глаза Арианы увеличились вдвое — Беанна и не думала, что сестра еще способна испытывать такие эмоции.

— Ты видела Лила?! — потрясенно спросила она. — Здесь, в городе?!

— Да говорю же тебе, на Карательной площади! — Беанна махнула рукой в каком-то неопределенном направлении. — Не знаю, что он там натворил, но нам…

Не дослушав, Ариана оттолкнула сестру и как была, в домашнем платье, выскочила из дома.

Никогда в жизни она еще не бегала так быстро. Юбка заплеталась в ногах, мешая и задерживая, и Ариана подтянула ее до самых колен, рискуя навсегда прослыть в городе распутницей. Но никакие силы на свете не заставили бы ее остановиться. Ведь впервые за много лет в сердце пробралась крошечная надежда на чудо. Тогда, когда Ариана уже совсем отчаялась…

Лила не было в ее жизни девять лет. Разорванная в клочья душа с течением времени зарубцевалась, но не проходило и дня, чтобы она не болела, чтобы воспоминания, так тщательно запрятываемые Арианой поглубже, не воскресали в памяти и не бередили раны. В тот момент, когда драконий силуэт исчез в голубизне неба, Ариана ощутила заполняющую ее пустоту, от которой так и не смогла избавиться. Скрывая свою боль, она замкнулась и никого больше не подпускала так близко, как когда-то Лила. Его место в своем сердце она берегла, несмотря на собственные правила. Но сегодня Ариана решилась избавиться от последней связывающей ее с Лилом ниточки — она выбросила сиреневый камень из Заповедной пещеры, с которым раньше не расставалась ни на минуту. Она отказалась от своего друга — не поэтому ли теперь ему грозит мучительная гибель? И если Ариана не успеет…

Лила она увидела сразу, еще когда до эшафота оставалось преодолеть несколько рядов городских зевак. Он стоял на коленях, со связанными за спиной руками, и без единого звука принимал назначенное ему людьми наказание.

Раздалась сигнальная мелодия, и новый десяток камней со всех сторон полетел в осужденного, превращая и без того искалеченную плоть в окровавленные лохмотья. Лил закачался. Ариана зажмурилась и со стоном выдохнула. А потом, расталкивая людей, к которым в секунду прониклась жгучей ненавистью, прорвалась к деревянному помосту и, не думая о последствиях, запрыгнула на него.

Рука глашатая с трубой остановилась на полпути к губам. Он растерянно замотал головой, глядя то на возникшую ниоткуда полураздетую девицу, то на градоначальника, поднимающегося со своего места и хмурящего брови. Палачи замерли, ожидая его решения.

— Что ты себе позволяешь, Риана? — негромко, но с заметным осуждением проговорил градоначальник — плотный темноволосый мужчина с весьма привлекательным лицом и почти ястребиным взглядом. — В домашнем платье, с неубранной головой… Что сказал бы на это Хедин, будь он жив?

Он, разумеется, рассчитывал, что после этих слов Ариана смешается, застыдится и немедленно исчезнет в толпе, столь плотно окружающей площадь. Но она даже не пошевелилась.