Легенда о Маат

Габриэль оказался крепким орешком. Он не пошевелился ни с первой, ни со второй попытки проникнуть в его разум. Я затряслась от напряжения, испытывая примерно то же самое, что испытала, когда Анубис поцеловал меня. Потрясающая, чистейшая ярость пронзила моё тело, и Габриэль наконец сдвинулся.

Мне показалось, что я увидела гордость и печаль на его лице одновременно. Габриэль поморщился и сделал ещё один шаг. Расстояние между нами увеличивалось, но напряжение только нарастало.

– Ты стала сильнее, – одобрительно улыбнулся он.

– Я хотела стать сильнее, чтобы спасти тебя, придурок, – выругалась я.

– Знаю. Хапи рассказал. А ещё – что Анубис пытался взять тебя силой, – его голос пугающе дрогнул.

– Как много ты знаешь. Жаль, что не могу сказать о себе того же.

– Что конкретно тебе неизвестно, Маат? Ты можешь просто спросить.

– Я могу спросить, чем ты занимался последние пять лет?

Габриэль вдруг поднял правую руку, продемонстрировал пять длинных пальцев, а потом сжал их в кулак, оставив только один, с тлеющим на конце огоньком.

– Первый год я и правда провёл в плену. Отец не сразу поверил, что я попал в Дуат лишь для того, чтобы попытаться найти Источник.

– В смысле?

– Я не мог просто явиться в Дуат. Я подстроил твоё похищение не для того, чтобы отдать отцу, а чтобы убедить Анубиса, что я на его стороне, что у меня нет иного выбора. Я – твой Ромео, а ты – моя Джульетта, Маат. Из-за любви к тебе я предал отца. Трагичная история двух влюблённых. Настолько печальная, что Анубис поверил в то, что я предал доверие отца, когда обещал доставить тебя, но передумал, потому что сгорал от трагичной любви. Всё то время, что мы провели вместе в Дуате, я искал Источник. Думал, что, возможно, Анубис намеренно где-то его скрывает.

Меня прошибло током.

– Гор не знал, в какую игру я играл. У Анубиса есть уши и глаза при моём отце. Если бы я рассказал ему, что искал, Анубис бы узнал об этом. Тогда, в храме, на нас действительно напали люди Гора. Я потратил второй год, объясняя отцу это, – Габриэль выставил второй палец, и он загорелся.

– Изящно, – прошептала я.

– Я старался, спасибо. – Загорелся третий палец. – Весь третий год ушёл на то, чтобы отец снова доверился мне.

– Успешно?

– Почти. На четвёртый год он отпустил нас с Вивиан на поиски Источника.

– Успешно? – повторилась я.

– Не особо, но есть зацепки, которые мы обнаружили лишь спустя два года.

– И теперь тебе нужна я?

– Верно. Ты нужна мне, Маат.

Слишком увлечённая его рассказом, я не заметила, в какой момент по щекам потекли слёзы. Это произошло как-то случайно, но я ни капли не стыдилась того, какую боль смогли причинить его слова. Какую боль смогло причинить осознание того, что все слова и действия Габриэля в Дуате оказались лишь игрой, главным призом в которой стала усыплённая бдительность Анубиса.

– Игра в трагичных влюблённых получилась отличной, – пробормотала я, утирая слёзы тыльной стороной ладони. – Очень жаль, что ты старался впустую. Но теперь хотя бы знаешь, что Источник где-то в мире людей. Я помогу. Я хочу узнать правду.

Габриэль вдруг резко шагнул на меня. Кажется, я хотела призвать силы, остановить его, но окончательно выдохлась. Он встал достаточно близко, чтобы я почувствовала, как под тонкой футболкой пылает его тело и двигаются мускулы.

– Ты нужна мне, Маат.

– Я поняла. Я помогу.

– Ты нужна мне.

– Я поняла, – истерично, сквозь слёзы крикнула я.

– Нет. – Габриэль закачал головой. – Ты не поняла. Ты снова ничего не поняла.

Я выдохнула и закрыла глаза. Целое мгновение тяжёлое дыхание Габриэля сотрясало пугающую тишину, последовавшую за его словами, а потом… перед ним стоял выбор: уйти или остаться. И он почему-то остался, совершенно неожиданным и резким движением схватив меня за шею. Мне не сразу удалось разомкнуть губы, но его это не волновало. Он продолжал целовать мои губы, нос, щёки.

– Ты такая глупая, – на секунду прервавшись, прошептал Габриэль. – Такая глупая, что спустя две тысячи лет так и не поняла, как сильно нужна мне. После всего, что случилось, после всего, что ты сделала, после того ада, через который мы прошли, ты так и не поняла, что я готов простить всё что угодно. Вынести что угодно. Готов ползать у твоих ног, потому что ты нужна мне, Маат. Больше, чем кто-либо. С того момента, как я впервые увидел тебя в той темнице, и навсегда, слышишь меня?

– Ты назвал меня грёбаной стервой. Признался, что играл с нашими чувствами ради того, чтобы обмануть Анубиса. Какого… какого чёрта ты сейчас творишь? – хрипло затараторила я. – Проваливай.

– Повтори это снова, – прорычал он, намотав мои волосы на кулак и заставив посмотреть на него.

– Проваливай, – упрямо повторила я, позволив ему зубами снять бретельку платья с плеча, а потом больно укусить оголившуюся грудь.

– Ещё раз, я плохо расслышал.

Развернув меня к себе спиной одним резким движением, он бесстыдно разорвал платье на две поразительно, как мне тогда показалось, пропорциональные части.

– Вали из моего номера, Габриэль!

– Теперь я что-то слышу.