Легенда о Маат

Габриэль стиснул зубы, натянуто улыбнулся и толкнул меня в бок.

– А? – Я думала о горячей ванной в номере отеля. Если там будет только душ, я очень разозлюсь.

– Вас зовут Матильда Блэквуд? Вы жена этого джентльмена?

Только сейчас я расслышала своё новое имя. Правый уголок губ Габриэля проказливо дрогнул. Он явно не спал ночами, листая справочник с самыми дебильными именами в мире. Матильда.

– Его сложно назвать джентльменом.

– Она сейчас вызовет на меня полицию, – злобно зашипел мне в ухо новоиспечённый супруг. – Ты вся в крови. Она думает, что я тебя похитил.

– И что мне сделать? – нарочито невинно поинтересовалась я.

Нечто опасное и вместе с тем завораживающее заблестело в его глазах. Я привстала на носочки, обняла Габриэля за талию и налепила на лицо широкую улыбку.

– Он не идеален, но я люблю его и таким. Со мной всё в порядке, это часть образа, я…

– Она выступает в цирке, – перебил Габриэль. – Главная клоунесса в своей труппе.

У меня вспыхнули щёки, но никто не заметил, ведь я не до конца оттёрла кровь влажными салфетками.

– Ваша супруга не будет жить с вами в одном номере? Габриэль и Вивиан обжились в отеле незадолго до того, как забрали нас из Дуата. Из загробного мира. Прибывающие в отель могли похвастаться тем, что проделали неблизкий путь прямиком из Парижа, или из Рима, или из любого другого города в мире. Я же восстала из самого настоящего ада. Звучало безумно.

Хапи и Дориан уже получили ключи от своих номеров. Сатет поселилась с папой – Вивиан проводила её в номер. А Мираксес ждала меня в лобби и пила уже третью кружку кофе. Я беспокоилась, как бы она не тронулась умом или как бы никто нас не узнал. Аника и Агата Ришар бесследно исчезли с радаров семь лет назад. Всего семь. Те, кто ещё помнил нас в лицо, не успели обзавестись деменцией или умереть.

– Это вас не касается, – ответил Габриэль.

– Прошу прощения. Вот ключ от вашего номера. И от вашего, мисс… – администратор посмотрела на Мираксес.

– Кэйтлин Уоллес, – помог Габриэль.

Мираксес подавилась кофе, заслышав своё новое имя.

– Могло быть и хуже, – попыталась ободрить её я, когда, получив ключи от номеров, мы подошли к лифту. – Меня, например, зовут Матильда.

– По крайней мере, будет не так странно, если я продолжу называть тебя Маат, – с усмешкой оправдался Габриэль.

– Точно. Ты ведь именно этим и руководствовался, заказывая липовые паспорта. Кэйтлин Уоллес очень созвучна с Мираксес. Прям не отличить, – фыркнула я.

– Ладно, – сдался Габриэль, заталкивая меня в лифт. – Раскусила. Я над тобой издеваюсь.

Вместе с нами в лифт зашло ещё пять человек с огромными чемоданами. Я прижалась к стене и скрестила руки на груди. Габриэль стоял чуть впереди, прикрывая меня плечом, но это всё равно не спасло ситуацию: на меня откровенно пялились. Я же перестала обращать внимание на окружающих, сосредоточившись на одной единственной в своём роде мускулистой спине.

Тогда я ещё не думала о том, что для Габриэля прошло целых пять лет. Не думала о том, что он мог измениться, найти себе женщину и полностью пересмотреть взгляды на жизнь. Для меня всё оставалось как прежде. Желание и страх никуда не делись. Я не готовилась к тому, что для него теперь всё могло быть иначе.

Он хорошо разыгрывал спокойствие и сдержанно улыбался. Едва заметное напряжение в мышцах – единственное, что выдавало лёгкую тревогу.

– Я и Сатет – этажом выше, Вивиан, Дориан и Хапи – ниже, – сказал Габриэль, когда лифт остановился на пятом. – Я зайду чуть позже. Обсудим всё.

Просторный белый номер встретил распростёртыми объятиями, бутылкой шампанского и упаковкой конфет. Радость встречи с шоколадом и светлым интерьером было невозможно переоценить. В Дуате мало что понимали в действительно вкусной еде. Я не до конца разобралась с тем, как всё устроено, но, кажется, мы потребляли дневной рацион древних фараонов, что не шло ни в какое сравнение с современными полуфабрикатами.

Я облапала испачканными шоколадом руками все дверцы, пульты и наконец добралась до ванной комнаты с выходом на личный балкон. Глаза, привыкшие к кромешному мраку, слезились от яркости и… счастья. Резкий всплеск эндорфинов ещё держал в плену мой разум, запрещая думать о причинах и следствиях.

Попискивая и похрюкивая от радости, я содрала с себя платье. Оно не подлежало восстановлению, но, учитывая, из какого седьмого пекла я в нём вылезла, думаю, стоило выставить его на какой-нибудь аукцион за пару сотен тысяч евро.

Горячая вода медленно поднималась вверх вместе с пеной. Я сидела, прижав колени к груди, и заворожённо наблюдала за тем, как постепенно сходит грязь. Странная, немного волнительная встреча двух измерений прямо у меня под задницей: я принесла кровь из Дуата, чтобы смыть её здесь, в мире людей.

Боги! Это было немыслимо. Всего пару часов назад я находилась там – а теперь тут. Перед глазами всплыл образ разъярённого Анубиса и сожаление, исказившее лицо Бастет в ту секунду, когда я сделала выбор, о правильности которого было ещё сложно судить.