Легенда о Маат

Основной причиной, по которой мы всё же решились спуститься в туннели, оказались вовсе не продуманный план или храбрость. Просто мы были бессмертными, но я могла умереть без Габриэля.

Мы не воспринимали то, куда и зачем шли, всерьёз. Кровь под ногами пугала меня, но Аментет маршировала вперёд с крайне невозмутимым выражением лица. Конечно, она ведь древняя богиня. И я, между прочим, тоже. Мне следовало чаще об этом вспоминать.

Но потом спереди или сзади – определить источник шума оказалось невозможно – послышались стоны. Я остановилась и прислушалась. Стоны смешались со звуком падающих капель. Эхо было настолько густым, что осело на теле второй кожей.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – пискнула я.

Карие глаза, подведённые густыми тенями в цвет штанов, прищурились.

– Я чувствую, что ты плохо на меня влияешь, Маат. – Она прошлась взглядом по моим рукам, покрытым мурашками. – Твой страх, словно стадо блох, стремительно переселяется на меня. Чего ты боишься?

Его.

Сперва я подумала, что мне показалось. Первая вспышка яркого зелёного цвета в темноте вполне могла сойти за случайное совпадение. Я моргнула и только начала выдыхать, когда пара огромных зелёных глаз, возвышаясь над Аментет, открылась вместе со змеиной пастью. Не было ни рёва, ни каких-либо других вещей, по которым она могла бы определить, что происходило за её спиной. Была лишь я и моё в ужасе перекошенное лицо. И… было уже поздно.

Аментет качнула головой и нахмурилась. Ощутив нечто неладное, она начала качать головой вправо и влево, словно разминала затёкшие в шее мышцы. Я стояла неподвижно, боясь сделать лишний вдох или выдох.

– Странно себя чувствую, – пробормотала девушка и вдруг стала заваливаться вбок, разбрасывая кости и черепа в разные стороны.

– Аментет… – Я наклонилась, надеясь помочь ей устоять, но она уже упала на пол, а то, что обездвижило её, приблизилось ко мне. От него исходил пугающий холод, однако я по-прежнему не видела туловище – лишь пару ярких глаз.

– Маат…

От ужаса у меня свело лицо. Сделав неуверенный шаг назад, я наступила на кость, и та с хрустом разломалась на две части. Сердце перестало биться и камнем опало в пятки. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо!

Если бы мы с Аментет поменялись местами, возможно, дальнейшие события развернулись бы совершенно иначе. Аментет бы не испугалась, не бросилась бы улепётывать. Пока я валялась в груде костей, она бы придумала, как добыть яд этой твари.

А я… я просто побежала вперёд, подгоняемая зловонным дыханием и звуком… Никогда прежде не слышала ничего подобного. Ближайшим аналогом, всплывшим в голове, был закоротивший кабель.

Либо я бежала быстро, либо змея не преследовала цели сожрать меня. Все вокруг твердили о моём бессмертии, но если бы меня съели? То есть возможно ли…

Я свернула направо, вспомнив, как в прошлый раз вывалилась прямиком в тронный зал.

…возможно ли исцелиться, когда ты – шестьдесят кило фарша? И как долго будет идти регенерация?

Крови становилось больше. Я значительно замедлилась, погрязнув в ней почти по колено. Змея соблюдала дистанцию. Насмехалась надо мной, зная, что никуда мне не деться.

Платье стало невыносимо тяжёлым. Я пыталась сорвать низ и параллельно всматривалась в глаза, ждущие в темноте, когда же я вновь побегу. Может быть, ему нравилось играть в догонялки? Может быть, он не хотел сожрать меня? Может. Но лучше бы это проверил кто-то другой.

Отделавшись лишь от незначительного куска платья, я продолжила бессмысленную гонку со смертью, зацепилась за что-то под водой… эм, кровью… и упала. Никогда прежде бессмертие не казалось такой паршивой способностью, ведь я могла вечно захлёбываться кровью.

Вспышка чёрного света и оглушительный рёв – последнее, что я увидела перед тем, как погрузиться с головой и потерять сознание.

Окровавленные мужские ступни быстро двигались вперёд. Ноги – первое, что я увидела. Кровь засохла на ресницах, плотно сцепив их. Я продрала глаза и ощутила, как лишилась половины растительности на веках. Остатки не свернувшейся крови попали в глаза, и я зашипела от неприятного ощущения. Тот, кто нёс меня на плече, перевёрнутую вверх тормашками, недовольно цокнул.

– Аментет, – заплетающимся языком простонала я. Аме…

Мне не ответили. Резко перестало быть так до одури холодно. Сменился и запах. В воздухе повисли знакомые нотки уда и чего-то пряного. Я бы сказала чего, если бы в носу тоже не свернулась кровь.

– Она снова вся в крови, – разочарованно выдохнула Бастет. – У неё такое хобби?

– «Хобби» звучит как-то несерьёзно, – ответил Дориан. Я бы назвал это образом жизни.