Легенда о Маат

Нижняя губа предательски задрожала. Что, чёрт возьми, происходило? Со мной, в этой комнате, с ними?

– Маат? – Вивиан протянула стопку вещей, но я никак не отреагировала. – Точно всё хорошо?

– Мгм.

В глазах Вивиан вспыхнуло неподдельное беспокойство.

– Нам нужно поговорить. Мы можем сделать это сейчас, если ты хочешь, но мы с Габриэлем решили, что будет лучше поговорить завтра. Вам всем нужно выспаться, прийти в себя.

Мы с Габриэлем.

– Без проблем, поговорим завтра. Спасибо за одежду, Вивиан. – Я прижала стопку с вещами к груди и, метнувшись за дверь, ни разу не обернулась.

Путь от лифта до номера показался сном. Сердце громко стучала в горле, а пальцы дрожали. Я с трудом попала внутрь и по старой привычке похлопала руками по карманам халата. В Дуате я забыла о том, что курила, но сейчас не представляла, как переживу следующие минуты.

Уронив вещи Вивиан на пол, я стала рыться в карманах штанов. Дело было не только в них, в нём. Меня стало накрывать ещё в ванной. Я думала о Горе, о Бастет, об Аментет, брошенной на растерзание Анубису. Что будет с ней за то, что действовала за его спиной?

Дуат – его мрачное, кровавое царство, главное правило которого я, хоть и немного поздно, всё же уяснила: никаких игр за спиной правителя, пускай он и сам отлично разыгрывал партию. Последние слова Анубиса зазвенели в ушах с ошеломительной громкостью: «Ты об этом пожалеешь».

Дерьмо.

Я решила переодеться и спуститься вниз. Чёткого плана действий не было, но стоило хотя бы попытаться отвлечься, дождаться завтра, выслушать Вивиан и Габриэля. Натянув трусы, я быстро переоделась в чёрное платье-комбинацию. Вивиан забыла предложить обувь, но я не брезговала и одноразовыми белыми тапочками. Встряхнув влажные волосы, напоследок окинула перевёрнутую вверх дном комнату взглядом и открыла дверь.

– Ауч!

Хрящ на носу отрезвляюще хрустнул. Я медленно подняла голову и проглотила язык.

Опираясь одной рукой о стену, Габриэль навис надо мной в постановочной позе, даже не пытаясь скрыть, что специально поджидал за дверью. У него был новый парфюм: впечатляющая комбинация цветов и уда. Я опустила голову, не в силах выдержать испытующий взгляд, и вдохнула полной грудью. Пять лет. Так мало в сравнении с двумя тысячами. Так мало… и так много.

Габриэль молча сделал шаг вперёд. Я послушно отступила назад.

– Ты жив, – прошептала я, когда мы оказались в номере, но продолжили стоять друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки.

– Это были интересные пять лет, – прошептал он. Изменился даже его голос: стал спокойнее. Пропали знакомые нотки глубокой печали – символа вечной скорби.

– Целых пять лет, половина десятилетия. Сатет очень ждала тебя, – я откровенно обвиняла его в том, что он не вернулся раньше. Была ли у него такая возможность?

– Знаю. Я тоже ждал встречи с ней.

– Но не мог вернуться? Гор держал тебя в плену?

Послышался шорох. Он снова шагнул на меня, а я попятилась.

– Какое-то время. Потом разбирался с другим дерьмом.

– В это дерьмо входит план моего убийства?

Шаг вперёд – шаг назад. Щёки предательски вспыхнули. Я хотела надеяться, что темнота номера скрыла это обстоятельство, но теперь и я прекрасно видела в кромешном мраке. Видела, как Габриэль облизывает губы, слегка закусывая нижнюю зубами.

– Ты беспокоишься о том, что я забрал тебя, чтобы предать? Убить? Жалеешь, что ушла из Дуата?

– Немного, – честно призналась я, шумно сглотнув.

– Почему же ушла?

– Потому что скучала.

– Очень необдуманно уходить с сыном врага лишь потому, что скучала по нему. – Он рассмеялся, чем немного отрезвил меня. В мысли закралось желание врезать ему по лицу.

– Хочешь, чтобы я сказала, что люблю тебя? – раздражённо фыркнула я.

– А ты хочешь это сказать?

– Не хочу умирать идиоткой, отправившейся на верную смерть за придурком, по которому скучала. Куда прозаичнее сделать это из-за того, кого любишь.

Несколько долгих минут Габриэль молчал. Если скажу ему, что люблю, всё закончится. Эта тревога, снедающая изнутри, наконец отступит. Не останется недосказанности. Лишь выбор. Его выбор. Пускай знает, что я люблю его. Пускай знает и наконец снимет свои грёбаные маски.

– У тебя всё так просто, – хриплым полушёпотом заговорил он. – Хочешь облегчить душу?

– Что? – Опешив от его слов, я наконец подняла голову. Он улыбался, разглядывал меня. Не стеснялся исследовать лицо, шею, плечи, опускал взгляд к рукам.

– Планируешь переложить ответственность за выбор на меня? Снова сбежать от того, что не в силах больше контролировать? Или это снова игра? Я запутался, и я не могу доверять тебе.

Я определённо ожидала услышать что угодно, но не это. Чёрт подери! Я хотела сказать, что люблю его, а он… Говнюк.

– Тебе лучше уйти, Габриэль.

– Нет.

– Я заставлю тебя. Прямо сейчас. Считаю до трёх.

– Один, – помог он и задумчиво смахнул пряди влажных волос с моего плеча. – «Два» будет?