Легенда о Маат

Оторваться от него было просто невозможно. Я почти забыла, как звучали его стоны, каким восхитительным было его тело, покрытое потом. Я…

– Мне нужно в душ, – прохрипела я и обнаружила, что за ночь сорвала голос.

– Нет, problémes. Только попробуй вылезти из этой нагретой постели.

От восторга, от того, с какой томительной хрипотцой он произнёс эти слова, на ногах поджались пальцы.

– Мне нужно в душ. Я… – Я хотела сказать, что очень неприлично пахну потом и сексом, но смолкла.

Он походил на огромного медведя, сонно пробирающегося через ветви деревьев после длительной спячки в поисках еды. Нравилось ли мне, что я была тем, по чему он изголодался? Определённо.

Запутавшись в одеялах, Габриэль громко выругался. Я не двигалась, предвкушая момент, когда его горячее тело полностью накроет меня сверху.

Грубая ладонь поднялась от колена вверх. Габриэль привстал на локтях, продрал глаза и упал на меня, уткнувшись носом в шею. Момент, когда он сладко зевнул и укусил за плечо совпал с тем, как мои ноги сами раздвинулись навстречу его пальцам.

– Боги… – слетело с моих губ.

Он вдавливал меня в кровать, томительно медленно и аккуратно двигая пальцами внутри. Когда он согнул их, продолжая рычать и кусать меня за подбородок, из горла вырвалась нечто невнятное. Кажется, я попросила его оттрахать меня до смерти.

– Пап?

Глаза Габриэля округлились.

– «Пап»? – переспросила я.

– Закрой глаза, Сатет. Твой папа не одет, – послышался голос Вивиан.

Я замерла и, вжав голову в плечи, лишилась дыхания. «Оттрахай меня до смерти» повисло в воздухе. Это вылетело изо рта до или после того, как в комнату вошли? Боги!

Грудь Габриэля подозрительно затряслась. Его пальцы по-прежнему оставались внутри меня, посылая по телу неприличные вибрации.

– Почему папа ночевал в номере Маат? А где она? – вопрошала Сатет.

– Твой папа… Э… э… э… Ты спросишь у него сама, почему он валяется голый в чужой постели. Пойдём-ка на завтрак, мне кажется, Маат ждёт нас внизу.

– Ты смеёшься? – вспыхнула я, когда дверь в номер закрылась и Габриэль свалился на бок, задыхаясь от смеха. – Твоя малолетняя дочь увидела, как её папа сует пальцы…

Мне пришлось замолчать. Любое упоминание пальцев Габриэля вызывало неконтролируемое желание ощутить их в себе. И плевать, какой ценой.

– Она не видела тебя. Только мою спину. Я чувствовал, как ты двигала бёдрами, Маат, – облизав губы, усмехнулся он.

– Я ничем не двигала, – запротестовала я и резко села.

– Ничем? Ты елозила свой аппетитной задницей, и теперь, когда я произнёс это вслух, у меня окаменел член.

Теперь, когда он произнёс это вслух, я превратилась в лужу.

– Доброе утро, солнышко и… – Дориан на пороге разрушил магию намечающегося секса, – и тучка. Габриэль, какой приятный, но до зевоты ожидаемый сюрприз.

– Боги, что не так с дверью в этот номер? – заворчала я и, закрутившись в одеяло, спрыгнула с кровати. – Проходной двор.

– Прошу прощения, что не дал вам потрахаться, – исследуя взглядом комнату, протянул Дориан. – Мне кажется, Габриэль, или её номер больше моего? Это как понимать?

– Ты упустил возможность переехать в президентский люкс, когда ворвался сюда на середине фразы о том, что у меня каменный член.

Зарычав от досады, я ломанулась в ванную и захлопнула за собой дверь.

– Ты нужна мне, Маат.

Боги!

– Ты нужна мне.

Двойное «боги!»

– Ты не поняла. Ты снова ничего не поняла.

Многие говорили мне, что я нужна им. Всем совершенно по разным причинам, но, в сущности, это ничего не меняло. То, что Габриэль сказал мне, что я нужна ему, ничего не меняло. То, как именно он это сказал, меняло всё.

От воспоминаний о ночи у меня раскраснелись щёки. Я определённо точно не состояла в одной категории с женщинами, краснеющими после секса, но то, что мы делали… Как мы это делали. Его язык… Он побывал в стольких местах на моём теле… И пальцы. И слова. Я чувствовала его слова каждой клеточкой тела. Они бурлили в венах, формировали саму суть того, кем я являлась.

Наспех забравшись в душевую, я справилась с мытьём головы и чисткой зубов за рекордные три минуты. Были вещи, справиться с которыми так и не удалось, но тот, кто мог помочь с этим, сидел в другой комнате, изнывая от схожих желаний.

Перед глазами замелькали образы. Неприличные образы, в которых мне наплевать на Дориана: я вырываюсь из ванной и бросаюсь на Габриэля, его член всё ещё слишком твёрдый, а я снова мокрая – настолько, что принимаю его мгновенно и глубоко. Плевать на Дориана. Плевать на всё. Я могу сделать это и не капли ни пожалеть потом. Ни одна клеточка моего тела не испытает стыд за то, что я сделала всё возможное ради члена Габриэля.

Совсем умом тронулась.

– Кто-нибудь, – просунув в дверь руку, крикнула я, – подайте одежду.

Ответ Дориана не заставил себя ждать:

– А где она?

– Э-э-э… на полу.

– Ты про это разорванное на две части платье? Вау, Габриэль, ты вчера заставил её попотеть.

– Найди другое, не рваное, – зашипела я.

– А трусики какие? Красные? Белые? Габриэль, какие ты предпочитаешь?

– Дориан! – взвизгнула я.