Легенда о Маат

– А Дориан? – спросила я. – Не думаю, что будет хорошей идеей оставлять его одного в номере.

– Сомневаюсь, что мы вообще увидим его сегодня. Судя по настроению, он отправился на поиски выпивки.

Женщина за стойкой регистрации закашлялась, намекая на собравшуюся за нами очередь. Проигнорировав её, я опустила тяжёлую сумку на пол, и администраторша тяжело вздохнула.

– Плохая идея оставлять его одного. Он нарвётся на неприятности, в лучшем случае. В худшем, – я понизила голос, – вернётся в Дуат к Анубису.

– Не волнуйся, – Габриэль слабо улыбнулся. – Он достаточно умён, чтобы не ввязываться в игру, из которой не выйдет живым. Он жаждет мести, но не сможет отомстить в одиночку.

– А с нашей помощью сможет? – язвительно уточнила я.

Хапи вытянул руки в ожидании, когда Габриэль передаст ему Сатет. Она так вымоталась, что даже не проснулась. Оказавшись в крепких объятиях Хапи, она сонно замычала и снова замерла.

Меня не ставили в известность о дальнейших планах. За последние два дня мы с Габриэлем едва ли сказали друг другу больше десяти слов. Утром перед вылетом он спросил, не хочу ли я кофе, а на похоронах Вивиан попросил забрать Сатет и приглядеть за ней.

Дориан даже не смотрел на меня. Я не знала, винил ли он меня в случившемся, но боялась заговорить первой. Боялась, что у меня нет права сочувствовать ему, что нет права сказать: «Мне тоже больно. Я понимаю тебя».

Я боялась Габриэля и не могла не думать о причинах этого страха, пока мы поднимались на лифте. Угрюмо глядя перед собой, он тащил три чемодана и ругался на стоимость номеров, но, конечно, я знала, что ему плевать на деньги.

Небольшой номер вмещал одну слишком узкую для двуспальной кровать. Казалось, здесь не делали ремонт с тех времён, когда Аника Ришар пошла в первый класс. Мне пришлось сражаться с выключателем за свет, пока Габриэль запихивал чемоданы в шкаф.

Запах сырости и старости забился в ноздри. Прилипнув подошвой туфель к ковру, я поморщилась.

– Три сотни, – прокомментировал Габриэль, выправляя из брюк рубашку. Я вперила взгляд в косые мышцы его живота и с облегчением отметила, что порезы затянулись. Однако это не значило, что он исцелился.

Одинокая лампочка на оголённом проводе болталась над его головой.

– Надолго мы тут? – устало выдохнула я. Конечно ненадолго. Мы нигде не задерживались.

– Поспим – и в путь.

Габриэль, продолжая раздеваться, снял ботинки. Я уселась в старое красное кресло напротив открытого балкона и поёжилась – то ли от холода, хотя за окном было не меньше тридцати градусов, то ли от очередного плохого предчувствия.

– И долго туда добираться?

Он повёл плечом и наконец задержал на мне взгляд. Я расковыряла ногти до крови и смотрела, как капли крови падали на серые джинсы.

– Я хочу успеть к свадьбе Бастет и Шесему.

– Ты надеешься, что мы отыщем Источник до их ритуала? Мы ведь даже не знаем, что он здесь. Это лишь очередное предположение.

Я не озвучивала, но в какой-то степени я боялась даже думать о том, что будет после того, как мы найдём Источник и узнаем правду.

– Гор не начнёт войну с Анубисом, пока у нас не будет веских доказательств его вины.

– Богам нужны доказательства? – я невесело усмехнулась.

– Моему отцу, – он поморщился, – да.

– И как мы пришли к войне? Мы ведь искали Источник, чтобы узнать правду.

– Это всегда был путь к войне. Одна из сторон падёт. Двум миропорядкам не ужиться.

– Разве в войне Осириса и Сета Анубис не поддержал сторону Осириса? – спросила я и мысленно рассмеялась от собственной глупости.

– Может быть, когда-то так оно и было, но теперь всё иначе. И либо Анубис будет править миром, либо мой отец сложит головы богов у ног людей. Третьего не дано.

И я – та, кто всегда верила в альтернативное, пускай и неудачное решение, – согласно кивнула.

– А Бастет и остальные? Ты думаешь, что они поддержат Анубиса? Они…

– Хорошие? – Ухмылка на губах Габриэля расцвела зловещим оскалом. – Не согласившись с политикой моего отца, Бастет вернулась в Дуат.

– Она сказала, что хотела воспитывать меня.

– Она поведала тебе лишь часть правды о себе. Но многие боги на самом деле не согласны с тем, что мы должны жить по указке и в угоду человечества. Тем более сейчас, когда безумно голодны после двух тысяч лет.

Габриэль избавился от последнего элемента одежды и расправил плечи. Я заворожённо наблюдала за тем, как перекатывались мускулы под его золотистой кожей, пока он двигался ко мне.

– На чьей стороне ты, Габриэль? – посмотрев на него снизу вверх, с быстро бьющимся сердцем, прошептала я.

– Я не принимаю сторон. Если цена моего счастья – гибель и рабство всех людей, то так тому и быть. Если же цена – покорное служение, это меня тоже устраивает.

– Тогда зачем же ты ищешь правду? Зачем тебе Источник?

– Ты входишь в список того, что делает меня счастливым. А мой отец входит в список тех, кому ты мешаешь вершить его собственный суд. Эта правда обезопасит нас…

– Или убьёт. Но ты прав. – Я резко встала.