Легенда о Маат

Когда наши влажные от пота тела соединились в самых правильных местах, когда его руки придушили меня у горла, а губы впились в мой рот, вся сила устремилась не против него. Я подалась навстречу его желаниям и, закричав от удовольствия, провалилась в открытый поток его мыслей.

Он думал обо мне. О нас. О доме на берегу океана и выпускном вечере Сатет в школе. О подгоревших с утра блинчиках и о пропущенном из-за секса рейсе в Париж. О наших общих детях и о семейных вечерах у камина.

Я терялась в лабиринтах его мыслей, пока он исследовал и брал меня. Я чувствовала дрожь в его мышцах от боли, что причиняло вторжение в разум, и от удовольствия.

Боль и удовольствие. Правда и сила. Вера и любовь.

И даже если бы тогда я знала, что эта ночь – последняя, я бы ничего не меняла. Всё было идеально. И ради этих мгновений я была готова умереть…

Рассвет и пронзительный визг будильника выманили нас из постели в шесть утра. Я недовольно заворчала и прижалась к горячему телу Габриэля. Мысли о будущем не вдохновляли не то что на подвиги – даже на подъём из постели.

– Собирайся, – шлёпнув меня по голой заднице, игривым тоном протянул Габриэль.

Я долго умывалась и думала о Дориане, надеялась, что этой ночью он вернулся и мы избежим поисков его пьяного тела по всему городу. Раздобыв на дне чемодана закрытые штаны цвета хаки и льняную рубашку с длинными рукавами, я провела кончиками пальцев по татуировке за ухом, спрятала волосы под белый платок и вышла из ванной.

В номере уже витал аромат свежесваренного кофе, тянущийся с улицы. Гул машин и людей постепенно нарастал. Габриэль стоял у кровати и, застёгивая наручные часы, всматривался в рассветный город. Всё шло нормально, но великая высшая сила не любила меня баловать. Я определённо была её самым нелюбимым творением.

Мы вышли в коридор, а потом я услышала вскрик и хруст. Испугавшись за жизнь Габриэля, я повернулась на шум и выдохнула.

– Что ты здесь делаешь? – вжимая младшего брата лицом в стену, взревел Габриэль. Глупое, совершенно неуместное воспоминание о том, как он рычал надо мной, но будучи во мне, прорезало растерянность.

– Ты ведь не думал, что папочка отпустит тебя к Источнику без надзирателя? – язвительно-недовольным тоном поинтересовался Кебехсенуф. Его нос ткнулся стену, и ситуация резко стала менее напряжённой. Я подумала о котятах, о том, как их приучают к лотку и как это похоже на то, как Габриэль учит брата хорошим манерам.

– Доброе утро, Мати. Как спалось? – Кебехсенуф расплылся в широкой улыбке.

– Отпусти его, Амсет, – вырулив из-за угла, протянул Онурис. Я ошарашенно уставилась на Дориана, болтавшегося на его плече.

Габриэль только сильнее надавил на брата, и тот глухо застонал.

– Мы с вами, – толкнув Дориана в шею, безапелляционно заявил Онурис. – Можем подраться, если хочешь.

Вена на лбу Габриэля запульсировала. Он бросил на меня короткий взгляд и кивнул головой.

XXX

Вытерев окровавленные ладони о чёрные джинсы, Габриэль пнул брата ногой и довольно хмыкнул. Давно не видела эту его мальчишескую улыбку, не предвещающую ничего хорошего. Однако, как я теперь знала, плохое порой было даже приятнее.

– Это на час максимум, – связывая ноги Онуриса, сказал Хапи. – Они всё равно найдут нас.

– Знаю, – Габриэль окинул меня полным гордости взглядом. – Но было весело. Ты молодец, Маат.

Я и правда была молодец. Кажется, впервые. Мне удалось заставить Кебехсенуфа и Онуриса молчать, пока Габриэль… Честно говоря, я так и не поняла, что он с ними сделал. Главное, что оба вырубились, а потом на помощь и грохот пришёл Хапи, и мы затолкали их в кладовую с чистым бельём.

С розовым рюкзаком на плечах Сатет караулила пьяного Дориана в коридоре. Когда мы вышли, он громко храпел, а девочка смущённо краснела под недовольными взглядами горничных. Их я тоже взяла на себя, и они обязались не заходить в кладовую следующий час.

– Давай, парень, – Габриэль подхватил Дориана под руку и перекинул вес его тела на себя, – пойдём отсюда.

Дориан пьяно замычал. Я прищурилась и силой мысли плотно сомкнула его челюсти. Кончики пальцев задрожали, напомнив, что сила была не бесконечной.

Дориан резко проснулся – со щеками, надутыми от застывшей в горле рвоты, – и выпучил глаза.

– Твою мать, – выхватив из рук горничной ведро с тряпками, выругался Габриэль.

Я расслабилась, и Дориана стошнило. Габриэль благодарно кивнул.

– Классная тачка, – с сарказмом протянула Сатет, когда мы вышли на улицу и Хапи открыл двери старого, наполовину прогнившего джипа.

– Вариантов было немного, – помогая Габриэлю затолкать Дориана в багажник, обиженно пробубнил Хапи. – Да классная машина! – добавил и показательно сильно хлопнул дверью. Металлическая ручка осталась в его пальцах.

– Мы все умрём, – с непроницаемым лицом фыркнула Сатет и полезла на заднее сиденье.

Солнце уже начало припекать, и ощущение, будто заживо сгораю на костре, не заставило себя ждать. Струйка пота стекла по шее, задержалась между лопаток и была злостно уничтожена рукой Габриэля, вдруг оказавшейся на моей спине.