Легенда о Маат

Деревня оказалась совсем маленькой: домов десять, расположенных друг за другом на лысом холме. Гор стоял на единственной улице между скошенными временем постройками. Непрекращающийся дождь заливал всё, но опасливо и предусмотрительно избегал моего отца. Лишь ветер трепал светлые волосы и разносил по округе вонь той дряни, что он любил курить. Единственный глаз лениво исследовал окрестности.

Было глупо ожидать, что он не явится к финалу. Больше беспокоило, почему он пришёл один.

– Не скажешь спасибо за то, что я отправил Кебехсенуфа и Онуриса спасать твой зад, сын? – спросил он, когда я прошёл мимо, чтобы спрятаться от дождя под крышей.

– Наши отношения уже поздно спасать, отец. К чему лицемерие?

Кебехсенуф и Онурис прибыли после того, как Исдес рассказал, что это Маат убила Осириса. Уверен, Гор делился с ними своими предположениями.

– Где Маат? – спросил Гор. Он даже не попытался сделать вид, что его заботит отсутствие старшего сына и внучки. И в какой-то степени я уважал его за это. По крайней мере, он не притворялся, что ему не наплевать.

– Нас разделили. – Я взял протянутый свёрток с травами и табаком и, прислонившись спиной к стене дома, закурил.

Анна приходила в чувства, пока Онурис отправился на поиски воды для неё. Мы все помнили, что она могла быть полезна только будучи живой. В прошлый раз мы добирались до гробницы два часа и ещё час спускались вниз, куда археологи сунули свои любопытные носы уже после Александра Робинса. Я был почти уверен, что Источник находится там, но всё же оставался процент погрешности.

– Если Мафдет и Исдес успели передать Анубису, где спрятан Источник, они скоро тоже будут здесь, – равнодушно предупредил я.

– Это было бы кстати – разобраться с этим здесь и сейчас.

– А если нет? Ты здесь для чего? – Фыркать в лицо Гору во всём мире могли лишь трое: я, его новая жена и Маат. Я пользовался своими привилегиями с удовольствием.

– Для защиты Источника от Анубиса.

– И поэтому ты пришёл один?

Он повёл бровью и сцепил руки за спиной:

– Я тебе не доверяю настолько, чтобы сообщать о своих планах. Так же как ты не доверяешь мне, поэтому всё зависит от иссыхающей на наших глазах смертной. – Гор посмотрел на Анну. Для человека, впервые встретившего высшего бога, она держалась неплохо. Глаза в ужасе бегали по его лицу, но, как мне показалась, причина была в том, что он только что назвал её иссыхающей.

Онурис раздобыл воду. Анне стало немного легче и, опираясь на его руку, она встала.

– Обещай, что не тронешь моих детей, когда я умру, – прошептала она, когда мы поравнялись.

Я отвёл взгляд и несколько минут молчал, пока мы шли вперёд.

– Обещаю, Анна.

XXXIII

Габриэль

Красная, разжиженная водой глина отвратительно хлюпала. Приподняв вверх руку, я освещал узкий туннель. Потом мы свернули, и так ещё раз двадцать. Анна с трудом дышала и, смирившись со скорой кончиной, перестала плакать.

Я запоминал символы, по которым она выбирала, куда нам свернуть, но что-то подсказывало: если Источник действительно там, нам не придётся возвращаться.

Первым нарушил молчание отец.

– Как вы нашли вход? – он обратился к Анне, у которой от подобного снисхождения округлились глаза.

– Я провела здесь много лет. Когда гробницу засыпало землёй, мы потеряли доступ к нижним уровням и стали искать способы попасть туда с другой стороны.

– Не пробовали просто пробурить землю? – с заумным выражением лица поинтересовался Онурис и провёл рукой по моментально посыпавшейся стене.

– Пробовали и чуть всё не потеряли. Эти туннели не терпят вмешательства в свою природу. Они осыпаются.

– Почему бы не позволить им осыпаться, чтобы потом заново откопать?

Анне хватило смелости покоситься на него как на идиота.

– Это… не совсем научно. Как бы то ни было, нас прикрыли, и я осталась одна. Бродить по округе – всё, что мне оставалось, и так я оказалась здесь. А потом ещё два года изучала эти туннели.

– «Не совсем научно»? – зацепился Кебехсенуф. – Я ошибаюсь, или наше существование также опровергалось наукой?

– Пускай скажет спасибо, иначе в первую очередь наука занялась бы доказательством того, что у него отсутствует мозг.

Я усмехнулся и посмотрел на Дориана. Он начал шутить. Его сердце, как и моё, не переставало кровоточить от боли, но это определённо был хороший знак.

– Не смотри на меня так, будто пытаешься спросить, не хочу ли я умереть вместе с тобой, потому что ты планируешь нарушить сделку с отцом. Я всего лишь твой хранитель. Не со мной консультироваться по таким вопросом.

– Ты мне как брат, Дориан, – подумал я и отвернулся. Всегда мечтал сказать ему об этом, и последние часы жизни подходили идеально. Он не упрекнёт меня в излишней сентиментальности, если мы оба умрём.