Легенда о Маат

– Если не в этой, то в другой жизни, monsieur Я-так-и-не-узнала-твою-фамилию, – уткнувшись носом ему в плечо, усмехнулась Маат.

– Я дворовый кот, солнышко. Фамилии для породистых выскочек вроде твоего мужа.

Он метнул в меня проказливый взгляд, который я не видел уже очень давно. После смерти Вивиан Дориан повзрослел, а сейчас мне как никогда не хватало прежнего Дориана.

– Так, – вмешался я, когда рука Дориана съехала на поясницу Маат, – всё, хватит. Дайте нам поговорить. Ещё минуту.

Оставив на щеке Дориана лёгкий поцелуй, Маат печально взглянула на него, словно в последний раз, и покорно последовала за мной.

– Прошу тебя. – Я отвёл её немного в сторону и, пока она не подняла голову, крепко зажмурился. – Скажи то, что скрываешь от меня. Что ещё я не знаю?

– Габриэль…

– Умоляю!

– Это не то, что я бы хотела, чтобы ты помнил обо мне.

– Маат. – Пальцы невольно и грубо сжались вокруг её предплечья.

Она отвела взгляд и долго смотрела в никуда. Дуновение ветра донесло до меня её тихий шёпот:

– Ты задавался вопросом, почему я решила убить себя в первый раз?

Я растерянно раскрыл рот и вдруг осознал: нет.

– Я совершила нечто ужасное, Габриэль. Я не смогла жить с этим в прошлой жизни, не смогу и в этой.

– Что…

Маат закусила губу, но тихий всхлип всё же прорвался наружу.

– У меня была дочь. Ей было всего шесть. И я убила её. Собственное дитя.

Всё казалось сном. Дерьмовым? Затруднялся ответить, ведь в дерьмовых снах ты не держишь любовь и ненависть всей своей жизни за руку. С другой стороны, я вёл её на смерть, что всё же делало сон дерьмовым.

У нас не было плана. По крайней мере, у меня. Я не знал, придёт ли сюда мой отец или же отправит остальных. Мне было плевать. Всё, о чём я думал, пока мы рассекали серую, безжизненную пустыню Дуата, – не молил бы я о смерти, если бы по моей вине погибла Сатет?

Бесконечные чёрные коридоры дворца ещё никогда не были столь гостеприимны, как в тот момент, когда мы, сборище идиотов, марширующих на смерть, переступили порог. Чем дольше ты живёшь во дворце, тем сильнее привыкаешь к крикам, сотрясающим стены, и к беспроглядной тьме. Но едва удаётся выбраться отсюда, взять передышку, как это чистилище начинает душить, стоит только вспомнить о нём.

Мне показалось, что сейчас Маат думает о том же. По крайней мере, она утратила уверенность в том, куда и зачем зашла. Она озиралась, подрагивала, жалась ко мне и один раз почти взяла меня за руку.

Утончённая фигура Бастет удалялась молниеносно. Всё та же идеальная осанка, упругий зад и вторая роль. Бастет всегда была второстепенной и благодаря этому неплохо продержалась в тройке последних богов старого пантеона.

– Гор пришёл? – спросил я.

Я даже не мог представить, как это произойдёт, но был уверен, что, вопреки всему, моей первой реакцией на любую опасность в сторону Маат будет растерзать угрозу зубами.

– Нет, – сложив руки на животе, покачала головой Бастет. – Как мы и думали, он отправил других высших.

Что-то от благоразумия в моём отце всё же осталось.

– Остальные пришли сюда, зная, что могут умереть в любую секунду?

Создавалось впечатление, что за последние два дня лишь я один не утратил способность мыслить здраво. Остальных же даже чуть-чуть не волновало, что высшие согласились спуститься в Дуат. В последний раз, когда они совершили подобную ошибку, их запрели здесь на несколько тысяч лет.

– В наши планы не входит убийство братьев, – ответила Бастет, но её голос дрогнул, а значит, она всё же не уверена, что сдержит себя в случае опасности.

– Просвети меня, Бастет, у вас вообще есть хоть какой-то план? Анубис сейчас прячется в кабинете Гора, чтобы с восходом вонзить ему нож в спину?

Мы стояли перед входом в тронный зал, и все ждали только меня – даже прислужницы, готовившиеся открыть двери, когда я наконец заткнусь и буду готов войти. А я всё спрашивал и спрашивал.

– У меня есть план, – прочистив горло, неожиданно сообщила Маат. – И он касается вас всех. Тебя, – её голос стал мягче, в него вновь вернулись эмоции, когда она посмотрела на меня из-под густых ресниц, – в первую очередь. Я хочу показать вам всем, что случится, если мы с Гором не умрём. К каким последствиям это приведёт. Ты не веришь, но ты увидишь, насколько всё ужасно. Если мы не умрём, новая война сотрёт человечество и богов с лица земли.

– С этим боги справятся и без твоего участия, – в сто пятый раз повторил я.

– Я не стану той, кто запустит обратный отсчёт. – Маат разочарованно покачала головой и отвернулась к Бастет. – Мы готовы.

Бастет посмотрела на меня с немым вопросом. Я кивнул ей одновременно с грохотом открывающихся дверей. Скрежет и его пугающее эхо вторили рваному биению моего сердца. Настоящий ад начинался именно здесь, и Маат, не раздумывая, переступила эту черту. Я же стоял до последнего и думал, что вряд ли смогу идти, лишь ползти, если хватит сил.

И вползут они на животах своих в царство тьмы, на страдания обречённые.