Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ)

— Ой, ну уж прости, — отмахнулся ДиКаприо. — Когда ты показывал мне свой фамильный музей, ну не мог пройти я мимо это прекрасной вещи! Ты же знаешь, как я люблю раритет! Ну свистнул я у тебя кольцо, ну что тут такого? Просто был обдолбан, сорвало планку… Ну прямо как у тебя, когда ты выебал свою девочку в рот!

— Сука, урод, нахуя ты напоминаешь мне об этом?! — сорвался с места Том и кинулся на мозгоправа в драку.

Так они пьяно покатались по полу около получаса, нанося друг дружке слабые неточные удары.

— Все, сука-бля, достаточно, — запыхано откинулся на спину Харди, уставился в потолок и закурил.

— И все же, что с кольцом? Сделаешь это? — улегся рядом на бочок потрепанный ДиКаприо, подперев щеку молотком.

— Что с кольцом… Верну его на место, — прокряхтел Харди, поднимаясь с пола.

— В смысле?! — оскалился ДиКаприо.

— В прямом. Поеду в Манчестер и положу его на законное место, — ответил сержант, надевая тенниску.

— А как же предложение? Охуел?! Не хочешь сделать это ты — сделаю я! Отдай кольцо! Я напишу от твоего имени Нине письмо… Нет! Лучше я напишу ей письмо от своего имени! Предложу выйти за меня, и она согласится! А тогда-то ты приедешь ее отбивать у меня! И я еще подумаю, отдавать ее тебе или нет! Так что лучше давай ты сделаешь все по-хорошему сам, чтобы не портить наши с тобой отношения! — подскочил Лео с пола и принялся надевать френч задом наперед. — Эй, паскуда, ты куда пошел?! Вернись! Мы не договорили! — крикнул он вслед удаляющемуся Тому. Но тот лишь показал через плечо «фак» и был таков. — Сука, — харкнул в сторону ДиКаприо.

— Ох, а нормально отпускать его одного в таком состоянии? — взволнованно, но сонно, пробурчал с пола Батлер. — Ну, не свершит ли он чаво над собой?

— Суицид что ли? — предвзято посмотрел на бородача Лео. — Не, не будет он сейчас таким говном заниматься. Месяцев эдак через шесть-семь — возможно. Сейчас — не беспокойся, — утешил он Батлера.

— Ну, тогда хорошо, — перевернулся на бочок Леонид, подложив ладони плаща под эффектную щеку. — Джейки надобно позвонить и сообщить, что Томми домой отправилсси, а то волноватьсси-то будя…

 

Черный кэб, прибывший из аэропорта Хитроу, остановился у кованых ворот поместья на Грин-Энд-роуд. Задняя пассажирская дверь распахнулась, и из Астена FX4 вылез Том Харди. Он достал чемодан с вещами, за которыми заезжал в Сиэтл, и покатил к воротам.

— Мистер Харди? — послышался из-за каменной изгороди взволнованный крик дворецкого. — Мистер Харди, это вы?

Том заглянул сквозь ворота во внутренний двор и увидел, как по широкой мощеной дорожке бежит дворецкий.

— Мистер Харди, мы вас не ждали… — запыханно бормотал он, открывая ворота перед сержантом. — Вы не предупреждали… Ох-ох… Мы совсем не готовы к вашему приезду. Что же вы не позвонили?

— Не позвонил… — пожал плечами Том, входя во внутренний двор. — Ничего страшного… — похлопал он дворецкого по плечу и двинулся к дому.

— Побегу, прикажу кухарам приготовить ужин… — поднял указательный палец дворецкий и, обгоняя хозяина, поспешил к мраморной лестнице.

Том шел по дорожке мимо клумб, раньше пестрящих ирисами, анютиными глазками и гиацинтами. Теперь же все было засеяно газоном, и оттого вместо аромата цветов, заполнявших прежде весь внутренний двор, сейчас чувствовался лишь запах скошенной травы. Проходя мимо декоративного пруда, Харди увидел, как карп всплеснул плавником водную гладь и скрылся под кувшинкой. Впереди показалась восьмигранная беседка, белая краска которой заметно облупилась, а на крыше кое-где отвалилась зеленая черепица.

Подойдя к дому и поднявшись по мраморным ступеням, Том очутился на большой террасе огражденной балюстрадой. Раньше эта часть дома слепила белизной, теперь же и ступени, и терраса были покрыты уличной пылью, а по углам виднелась опавшая еще прошлой осенью листва. Под тенью навеса поскрипывали широкие качели. Металлическая сетка сиденья и спинки не была накрыты мягкими подушками и кое-где проржавела. Каменные вазы по обеим сторонам двустворчатого арочного входа пустовали.

Том вздохнул и вошел внутрь. В нос ударил знакомый запах древесины, который перебивался запахами сырости и старины. Лестница, ведущая на второй этаж, казалась еще более широкой и громоздкой из-за отсутствия на ней обыкновенной красной ковровой дорожки. Портреты предков и отца на стенах покрывал не толстый, но заметный слой пыли. Диван и кресла у сводчатого окна накрывали белые полотна. Лак на овальном столике перед ними кое-где потрескался. Каминная полка была пуста.

Все в поместье вроде осталось на своих местах, но в то же время выглядело иначе. Было видно, что за домом и двором по-прежнему ухаживают, но при первом же взгляде становилось ясно, что хозяина здесь нет. Долгих десять лет прошло со смерти мистера Уокена, и без него здесь стало все по-другому.