Легенда о Плохишах (СИ)

   Плесканул Плохиш в кружки теплого чайка и себе, и гостю залетному. Выбрались они на опалубку из душной избы, подышать воздухом. Устроились за столом, а тут и луна краешек желтого обода кажет. Поднимается восходом ночным.

   Расцветила ночь, и будто день лишний занялся. Иной раз судьба такого наворотит - по полочкам не раскидать, не вместить все по времени. Разное бывает по молодости, а на Столбах и не такое бывает.

  -- На Коммунаре взлезли? - утвердил вопрос сказочник.

   Юра кивнул.

  -- А Теплыха, случай, не встречали?

  -- Только Квасец и помянул. А так нет.

  -- Успеете, - Боб грузно облокотился на спинку скамейки, потянул руки вверх и мечтательно уставился на яркий, явивший серебряное чудо небесный диск.

   Облик скитальца излучал сытую, домашнюю расслабленность. Будто жил он душой и телом не в далеком городе, а прямо здесь, средь березок и елок, неважно какой, утренней или ночной таежной канители. Ходил по избам хранителем да учетчиком. В поводьях вел эту самую лесную жизнь.

  -- А Цыган что вам говорил?

  -- Ход он чистил новый на Митре. А так ничего.

  -- Хитрый абрек. Духом неволится. Сам да сам, а гольцам кулак пустой поднеси. Сказ-то мой, про Бабу Манскую, еще не выветрился?

  -- Какой сказ?

  -- Про птиц вещих, что судьбу на крылах несут.

  -- Брехня это, - порешил себе и другим мудрый удмурт. - Тренироваться надо больше, впахивать, тогда и обломится. Я вот опять в Крым хочу, к морю. Опыта здесь наберусь, двину вперед всех и стану чемпионом.

   Неожиданно Боб встрепенулся телом, будто уловив нечаянную, но важную мысль. Принялся собираться.

  -- Ты куда?

  -- А про прыжочки для развития пиковой решимости и спортивной координации, ты что-нибудь слышал?

  -- Нет.

  -- Всему вас учить. Вот когда на трассе спортсмен приплыл, а шаг сделать надо, что требуется? Воля. Воспитать ее нужно на Столбах, через прыжок аховый. А то великим удмуртским чемпионом так и не станешь никогда.

  -- Ночью спортивная координация?

  -- Да ведь день считай. Пошли, пошли.

   Добежали до Манской Стены почти в три скачка. И откуда у пузатаго Боба такая прыткость? Как облачко в бегемотовых очертаниях. Принялись переобуваться. Юра вспомнил про давеший портфель скитальца и непонятные уму наручники. Глядел на того с вопросом, но сказочник пропажи имущества не ощущал, а вопрошать было стыдно.

   Вылезли за перегиб. Плохиш оглядывался на шумно дышащего учителя, но тот далеко не отставал, двигался привычно, без суеты. Прошагали легко читаемый ход и выбрались наверх, к полке.

  -- Конек, - подытожил Боб, - дальше прямо.

  -- Я пошел?

  -- Топай, топай.

   Наверху путников поджидал рассвет. Так и не успевшая спрятаться в тень луна, истончилась огромным диском, блекла разводами. За спиною и Манской Бабою небо насытилось желтизной утреннего свечения. Отрывочно щебетали сонные птицы, еще нехотя стучал клювом дятел. Тайга просыпалась.

   Они стояли на самом краю стены, окаймленной с трех сторон долгой пропастью. Прямо по курсу виднелся еще один скальный останок, но до него было метров шесть чистого для прыжка пространства. Почти небо...

  -- Тут и порешим. Видишь справа впереди стенку? Крутоватая, градусов семьдесят будет. Но ногой оттолкнуться от нее в самый раз. Долетаешь к долгожданной, толкаешься и прямиком на останец. Как один литр в два глотка. Не захлебнешься?

   Не понималась мальцу дурь столбовская, не принималась. Задумался он не на шутку и шансы свои считал. Высота - это когда один раз с листа жизнь пишешь. Шагнуть в нее невелика блажь, да летать еще никто не сподобился.

   Прыжок-то получается явно не хилый. Через ступеньку да еще и на взлет. Три метра до второго толчка, а от него еще ладных четыре. С обеих сторон стена скопом под сотню и шансов ноль. В два взмаха всю силу выложить. Только на рожна эта резвость бойкая и пакостная? Лишней жизни в запасе нет, да и запас на воротник не давит.

  -- А зачем? - громко и справедливо вопросил отрок, но ответом ему была пустота.

   Юра решил, что удалился Боб за камушек до ветру, двинулся за ним, но не нашел грешного. Путь обратный просматривался насквозь донизу, но пустота. Не мог же он вниз в секунды сбежать? Не та резвость! Загадочник баснописный.

   И от этих нескромных обстоятельств охватила мальца непривычная ему печаль. Если по полочкам рассчитать, то кому нужны его успехи спортивные, победы, очки и баллы? Пенсии на них точно не сделаешь. Только в раж войдешь, а уже на покой, и скука гадкая. Серость, паек копеечный. Уже тогда звонкая, незнакомая столбовская канитель виделась куда более приятственной.

   Пустота и долгое одиночество. Встало Солнце. Желтой, воздушной колкостью оно расцветило макушки елок, теплым пламенем объяло скалы. Блюдца разреженного утреннего тумана таяли плавными айсбергами в южных морях. Зачинался день.

   Плохиш еще раз неторопливо оглянулся по сторонам света. Тихо посидел на камушке, как перед дальней и неизвестной дорогой. Потом отрок решил для себя все, перемерил разбег шагами, наметил твердую точку для попадания на косой стенке. Разлетелся и ринулся в пропасть.

   Будни