Легенда о рассвете

– Не произноси здесь его проклятое имя! – взревела Финфлиона, отвесив ей звонкую пощечину – Никогда не произноси! Если ты пошла за ним, ты невеста Ангела. Ты сама проклята… И ничто тебя не спасёт, бедное дитя!

– Я хочу уйти, – упрямо повторила Маифь, в мольбе хватая её за руки – Ты должна помочь мне. Думай что хочешь, и называй меня как угодно, но помоги! Отпусти меня к нему!

– Это невозможно. Забудь. Женщины не могут выходить за пределы башни.

– Но я должна! Неужели ты не понимаешь…

– Просто, забудь. Идём, господин давно желает увидеть тебя. Запомни, молчи о том, что мне сказала, если тебе жизнь дорога, – повелела Финфлиона, – Будь благоразумна.

…

Зельц Фливий оказался неприятным плешивым типом, похожим на старую птицу. Выцветшие масляные глазки так и бегали взад-вперед, а нижняя челюсть не прекращала жевать. Он потирал костлявые ручки, обходя Маифь со всех сторон. Слишком яркая одежда делала его похожим на попугая.

– Откуда? – сухо спросил он, обращаясь к своим охранникам.

– Мы поймали её у ворот, прежде чем началась заваруха. Возможно, она шпионка Гелиона.

– Смешно! Разденьте её.

Маифь покраснела и зажмурилась, стараясь спрятать лицо, но Финфлиона крепко схватила её за руки.

– Даже не думай! – зашипела ей в самое ухо – Хочешь лишится жизни? Терпи!

Маифь до скрипа стиснула зубы, стараясь скрыть подкатывающую тошноту, пока отвратительные птичьи ручёнки лапали её, словно сомнительный фрукт с прилавка на рыночной площади.

– Хорошие зубы. Ну, и она хотя бы не тощая, – задумчиво заключил Зельц Фливий, – но всё равно, какая-то измождённая. Бледная. Она не больна? Финфлиона, ты должна её хорошо кормить. Пока что у меня нет времени, но вскоре я займусь ею. Ах да, как её зовут?

– Маифь, мой господин, – услужливо поклонилась Финфлиона.

– Хорошо. Пусть пока что остаётся Маифь. А теперь уходите, уходите прочь, – он презрительно махнул рукой, будто бы сгонял муху со стены, и Финфлиона удалилась, покорно кланяясь, утаскивая за собой пунцовую от гнева Маифь. Они вернулись в галереи, где сонно бродили прочие женщины, похожие на медленных белых жуков. Миновали их, потом коридоры, и оказались в просторной спальне.

– Отвратительно! – сдавленно проговорила Маифь, кое-как приходя в себя от потрясения – Поганый старикашка!

Ей хотелось содрать с себя кожу и сжечь её вместе с платьем.

– Ты не должна так говорить, – Финфлиона нахмурилась, пряча глаза, словно бы в глубине души была согласна с её словами – Отдыхай. Много времени в твоём распоряжении, и не печалься ни о чём. На столе у окна ты найдёшь воду и пищу. А утром я вернусь. Здесь теперь долгие ночи, но солнце всё ещё восходит.

– Помоги мне, пожалуйста… – всхлипнула Маифь, жалобно глядя на неё. – Не отдавай меня этому ужасному человеку!

– Я не могу. Прости. Отдыхай до утра, – женщина закрыла за собой дверь и удалилась прочь, оставив её совсем одну в пустой комнате.

За окном город и стены. Чёрное небо, сквозь мутное от пыли стекло. А на сердце тяжело, будто его в тисках зажали. Холодно. Где-то там, за стенами, в пыли и песке ветер заметает одинокий след Илано Десмедта. Где-то там, на холодных острых камнях навсегда уснул старый верный Кай. Маифь заплакала. Она привязалась к старику, привязалась к Илано, словно бы они и были её семьёй. От этих мыслей стало вдруг так отчаянно больно. Она упала на кровать, содрогаясь от рыданий, закрыв лицо руками. И пальцы, мокрые от слёз, дрожали. Ничего не нужно. Ничего. Ни вода, ни пища, только бы всё было как раньше! Пусть страшно, пусть тяжело, и снова вокруг пустыня…

Она так и уснула в платье, не снимая туфли. Свернулась комочком, по привычке подобрав колени к подбородку. Улыбалась во сне, потому что видела, как цветут сады, как распускаются весенние листья, как текут реки и ветер наклоняет тростник…

Глава 7

Во сне Маифь видела живую, движущуюся тьму, текучую, как вода. Потом, от темноты отделилось небо, глубокое и мерцающее, усыпанное россыпями звёзд. Застыло, повисло над головой. И когда она осмелилась опустить глаза, то перед собой она встретила взгляд Илано Десмедта, ясный и пронзительный. Его глаза казались другими, и сам он был совсем другой, не похожий на угрюмого странника, Ангела Смерти.

В её ладонях горстью лежали зёрна. Крупные и мелкие, самые разные. Она швырнула их во тьму, и в тот же миг под ногами выросла трава, за спиною поднялся лес, зашумел на ветру ветвями и листьями. Из этих зерен вознеслось до небес могучее дерево, – расправило зелёную крону, вытянуло ветви, тугие и крепкие. Оно цвело, и цветы обращались плодами, опадали, давая жизнь новым и новым деревьям. А Маифь смеялась, так свободно и звонко, взяв за руки Илано, и они с ним танцевали под волшебным деревом, над вершиной которого взошло молодое солнце.

Сон пропал, растаял как наваждение. От того в горле застрял горький комок и вновь на глаза навернулись слезы. Но тихий шорох за дверью заставил Маифь вздрогнуть. Она насторожилась и прислушалась.

В коридоре кто-то был.

– Эй, – прошептала она – Кто здесь?