Легенда о счастье. Стихи и проза русских художников

Иду я знакомой тропинкою к дубу,
Зима распахнула пушистую шубу,

И дятел в чащобе стучит без умолку,

Облазил доверху косматую елку,

И заяц пугливые уши расставил,

Живет глухомань без намеченных правил,

И в ней никогда не смолкает молва,

И ночь караулит вещунья-сова.

Не правда ль, тепло у зимы одеяло?

Поэту его иной раз не хватало.

Гаданье

Снежное поле. Мороз и метель,
Небо затмила высокая ель.

А под бугром деревенька во мгле.

Лампа блеснула в соседнем селе.

В избу девчата ввалились гурьбой,

Облако пара впустив за собой.

Ночь коротка, запоют петухи,

Девки на песню не так уж плохи.

Бабке на печке тужить о грехах,

Девкам пропеть о своих женихах.

Молодость – золото, сила земли!

Глянь на гаданье: у всех короли.

24 ноября 1965 г.

Лукоморье

Обманчива моя строка,
И в ней не высказать всех дум.
Идет-гудет зеленый шум,
И кипень неба высока.

А что там видится вдали,

В полденном небе над бугром?
Летят с заморья журавли,
В поречье им и кров и дом.

О вестники моей весны

И старости моей подспорье!
Моя страна вам Лукоморье,
И с вами дни проведены.

И ваших кличей дальний зов,

И реки выше берегов,
И даль синеющих лесов, —
Родная песнь души без слов.

Крестьянский поэт

Засветилась заря в это утро погожее,
И трава вся в росе, в повители плетень,
На селе только что показались прохожие,
Тени длинные под ноги бросил им день.
Заскрипел журавель, поднялася бадья,
Из ведра просочилася влага,
С криком галочья вдруг пролетела ватага,
И туманы в разъемчивой мгле.
Вдруг пастух продудел на селе.
Стали тени от вётел короче,
Не спеша наступил день рабочий,
На току обмолот, стукотня,
Приучилась к делам ребятня
И отцам помогает умело.
Как люблю я мужицкое дело
И умелую в этом сноровку,
Где солому сложить, где сторновку,
Где лопатой провеять зерно.
Сам я не был в деревне давно,
Хоть слыву я крестьянским поэтом.
Что мне к славе прибавить при этом?
Мою славу ветра не сотрут,
Я прославил усердье и труд.

О родном и близком [116]

Пейзаж

Раскричалися сорочьи дети,
Росы свежи, утро в холодке.
Рыбаки раскидывают сети,
Кулики просвищут на реке.

Две-три утки пронеслись сторонкой,

Почему-то не охотник я —
И заслушиваюсь песней звонкой,
И хожу без всякого ружья.

Не губить хочу я жизнь живую,

А любить и радостно пылать.
Оттого-то сторону родную
Называю теплым словом – мать!

Я научился писать пейзажи в деревне Щербаковке близ Казани. На берегу голубого озера, где в пучине была такая ясная холодная вода, что гривенник, брошенный за борт лодки, светился серебряной каплей на песчаном дне, где по краям провала далеко в глубину зеленой бахромой таинственно спускался мох, образуя некий сказочный балдахин, расположилась небольшая, в тридцать домов, деревня Щербаковка, славная своей картошкой и старинными штофными сарафанами.