Легенда о старом маяке

– Наша работа – держать маяк включённым, – сказала Таунсенд. – Мы не можем его выключить.

– Вы не можете, – возразил Гленнон, – но мы можем!

30

Гленнон оставил маму в дверях и бросился к маяку. Он пронёсся мимо призраков, но, когда он пробегал мимо Таунсенд, она ухватила его за куртку и потащила назад. В комнату ворвался ветер, расшвыряв всех, в том числе и Гленнона, который налетел на буфет.

– Не трогай фонарь! – завопила Таунсенд.

– Вы помогаете тем, кто в этом нуждается. Вы защищаете тех, кто в этом нуждается! – заорал в ответ Гленнон и указал на хлеб и сыр на столе: – Вы кормите тех, кто голоден!

Таунсенд шарахнулась, и этой секунды хватило Гленнону, чтобы пронестись через кухню к металлической лестнице, ведущей на второй этаж. Он бежал от призраков, от пляжа, где бушевал шторм, в маленькую комнатку, откуда в широкие окна лился свет.

Глаз Ингрэма был открыт и мигал: зажёгся-погас, зажёгся-погас, зажёгся-зажёгся-погас. И как его отключить? Гленнон не взял с собой ничего и не представлял себе, как погасить свет. Где-нибудь есть выключатель? Как достать лампу из-за толстых стеклянных панелей в половину человеческого роста?

– Вот, – сказал кто-то сзади и подал ему большую палку.

Он взял её, не глядя, и размахнулся. Палка врезалась в фонарь, стекло разлетелось вдребезги. Гленнон прикрыл лицо руками. В комнату ворвался вихрь, но чёрная куртка защитила его от разлетающихся осколков.

Стёкла со звоном посыпались на металлический пол. Гленнон стоял, остолбенев, в тени Таунсенд. Он поглядел на палку, которую сжимал в руке, и понял, что это лодочное весло. Оно было сломано в двух местах… это была её рука! Таунсенд уже дважды пострадала, помогая ему, но всё-таки помогла.

– Таунсенд, спасибо, – Гленнон протянул ей весло.

– Ладно, – она взяла весло и прикрепила его к своему плечевому суставу, на конце появилась её пропитанная водой ладонь.

Сказать было нечего. Гленнон понял это и отвернулся. В комнате больше не было света, и не нужно было смотреть в лицо друг другу.

– Ты могла остановить меня. Ты могла не отдавать мне руку, – Гленнон ухмыльнулся, – но ты всё же буквально дала мне свою руку.

Захихикав, девочка-призрак натянула капюшон, скрыв лицо утопленницы.

– Есть некоторые плюсы в том, чтобы быть призраком.

Гленнон снова засмеялся, но быстро прекратил, и её смех затих.

– Остров Филиппо будет в ярости из-за того, что я помогла отключить свет. – Она обхватила себя руками, которые уже приняли человеческий вид. – Мы помогаем тем, кто в этом нуждается. Мы защищаем тех, кто нуждается в защите.

Гленнону хотелось обнять Таунсенд, но он был не уверен, стоит ли это делать, потому лишь сказал:

– Надо собрать стёкла, что добру пропадать! Они ведь блестящие.

Таунсенд подобрала плоский кусок стекла, не разлетевшийся на мелкие осколки. Отражение показало её в облике призрака, но, похоже, это её не смутило. Она отправилась вниз, а наверху показалась мама Гленнона с холщовым мешком, метлой и совком.

Она замела стёкла, аккуратно, чтобы не разбить крупные куски, Гленнон держал совок и ссыпал осколки в мешок.

Он не знал, как помешать мертвецам одержать победу. Остров был сильнее. Они разбили только один фонарь из многих. Все можно было уничтожить, только если все призраки согласятся помогать, но Гленнон сомневался, что такое возможно. Слишком многих из них подчинил остров Филиппо.

Они не смогут одолеть остров. Остаётся только бежать.

Гленнон увидел, что все столпились у двери. Ли и Гибралтар надели дождевики поверх тёплых курток. Смотритель Дельмонт, мистер Трекслер и Таунсенд тоже были там – в облике призраков.

Они приняли вид того, от чего погибли – как и говорил дядя Джоб. Таунсенд, судя по её серой сморщенной коже, утонула в озере. Мистер Трекслер, состоящий изо льда, как Эверетт, должно быть, замёрз до смерти. Смотритель Дельмонт с перерезанным горлом был, по-видимому, жертвой пиратов.

Призраки озера Верхнего стояли среди живых, все вместе ожидая будущего, каким бы оно ни было.

31

Гленнон разглядывал лодку Таунсенд, пока девочка отвязывала её от высокого металлического столба на пляже. Изнутри она вся была покрыта блестящими камешками, кусками стекла и фольги.

– Я подумывал наклеить их и снаружи, но решил, что они будут мешать плыть нормально, – сказал Гибралтар. – Хватит стёкол и изнутри. Если они подступятся слишком близко, они увидят свои отражения. Призракам не нравится видеть свой истинный облик.

Никто из призраков не ответил, но Гленнон заметил, что они избегают заглядывать внутрь лодки, даже Таунсенд, которой предстояло вести её. Она жестом пригласила садиться. Они устроились на скамейках, потом зашла Таунсенд. Мест было только три, так что мама и Ли устроились на маленькой скамейке спереди, а Гленнон сел рядом с Гибралтаром посередине. Все взяли для защиты по куску стекла от маячного фонаря.

– Смотрите, – указал Гибралтар.

Гленнон проследил, куда он указывает, и увидел в темноте отдалявшиеся огни корабля, который прежде подходил к острову. Маяк погас, и корабль повернул назад.