Легенда о трех мартышках

Местность, где происходил столь ожидаемый человечеством контакт с представителем внеземного разума, была пустынной, внизу, около реки, располагалась большая площадка, защищенная от взоров любопытных густыми елями. Лучшей территории для посадки космического корабля и не найти. И что мне делать? Представиться? Выказать радость и дружелюбие? Продемонстрировать ум? Внезапно вспомнился американский фильм об ученом, который наладил диалог с пришельцами. Сначала зеленые человечки посчитали профессора врагом, этаким варваром, не способным думать ни о чем, кроме удовлетворения низменных инстинктов, но потом доктор написал несколько математических формул, теорему из геометрии, и все завершилось братанием. Мне нужно идти тем же путем! Но вот беда! Из математики я ничего не помню! Мои познания дальше решения столбиков не идут, всякие там синусы, косинусы остались за гранью моего понимания. А из геометрии я могу воспроизвести лишь стишок: «Пифагоровы штаны во все стороны равны», но о чем это, увы, не соображу. Я математическая идиотка! В физике разбираюсь еще хуже!

Словно старуха, решившая испечь Колобок и скребущая по сусекам в поисках муки, я стала трясти собственную память. В голове начали всплывать остатки школьных знаний. Солнце – звезда! Первым в космос полетел Юрий Гагарин! Пушкин – наше все! Мы за мир во всем мире! Ура Олимпийским играм! Человек произошел от обезьяны!

Да уж, следует признать, я абсолютно не подготовлена к встрече с существом из далеких миров, но нужно же что-то делать! Ноги с перепончатыми ступнями приближаются!

– Бонжур, – пискнула я и поклонилась, – гутен таг! Хай! Ай вонт ту ит. То есть, простите, не подумайте, что хочу вас сожрать! Мой английский никакой! Вы парле по-французски? Хотя навряд ли! Май нейм из Даша. Ай донт спик инглиш. Ай из… э… вумен! Ай донт пиф-паф![11] Давайте, куплю вам шоколадку? Плиз!

Инопланетянин замер, я прибодрилась и на всякий случай сделала книксен, повторив:

– Хай!

Круглая голова то ли чихнула, то ли кашлянула.

– Будьте здоровы, – пожелала я и снова присела в реверансе.

– Грррр, – заявило существо, – о-ффф!

– Крайне рада знакомству, – дрожащим голосом ответила я. – Даша! Васильева! Просто Даша!

– Оффф!

– Какое милое имя, – льстиво закивала я. – Оффф! Короткое, но запоминающееся.

Гигантское четвероногое уткообразное сделало еще пару шагов, и тут я окончательно растерялась. Что делать-то? Посадить ЭТО в свою машину и отвезти… куда? В Кремль? В здание ФСБ? В редакцию крупной газеты?

– Джонни! – заорали из тумана. – Сукин кот! Стоять! Ты где?

– У-у-у-у, – протянул инопланетянин.

– Мерзавец! – с чувством произнес маленький толстяк в ярко-оранжевой куртке, выныривая из тумана. – Подлец! Бегай тут за тобой! Девушка, вы испугались? Джонни никого не обидит. Сукин кот огромный, но тихий!

– Он кошка? – выдавила я из себя, впав в еще большее изумление.

– Кто? – поразился пузан.

Я ткнула пальцем в фантастическое существо.

– Конечно, нет, – засмеялся дядька, – это собака!

– Но вы его называете «сукин кот», – напомнила я.

– Просто выражение такое, – окончательно развеселился незнакомец, – ласковое! Я его, хоть он и мерзавец, люблю, выкормил из пипетки. Мне Джонни крохотным подарили, сказали, карликовая порода, а вымахал жеребец. Думаю, дело в хорошем питании, он ежедневно миску домашнего творога и литр молока из-под коровы харчит! Никакой химии! Купается в речке, там вода без хлора!

Я кивала, теперь понятно, отчего у несчастного Джонни странные лапы: если полоскаться в главной водной артерии Москвы, очень скоро у тебя отрастет лишняя пара ушей и образуется глаз на затылке. И тут во мне проснулся собачник.

– Как называется порода Джонни?

– Немецкая овчарка. А я Николай, – представился толстяк.

– Очень приятно, Даша, – автоматически сказала я и переспросила: – Немецкая овчарка?

– Да, – гордо кивнул Коля, – понимаете, сын насмотрелся кино про Мухтара и захотел такого же пса! Чего не сделаешь ради ребенка, вот я и завел сукиного кота! У него замечательный характер, умен, как слон!

– У овчарки не бывает таких лап! – безапелляционно заявила я. – Они слишком тонкие и длинные.

– Мама Джонни была доберман, – пояснил Коля.

– Ясно! Но его тело! Оно покрыто светло-бежевой щетинкой! И хвост закручен тугим крючком!

– Папа у Джонни мопс, – кивнул Николай.

На меня напал кашель, кое-как справившись с приступом, я воскликнула:

– Ладно, в принципе, я могу представить, что низенький мопс, предусмотрительно прихватив с собой стремянку, сумел соблазнить высокую доберманиху, но почему плод их связи считается немецкой овчаркой?

– Тут необходимо изучить родословные, – оживился Коля, – берем материнскую линию. У родительницы Джо, Эльзы, – мама доберман-полукровка, там есть бабушка болонка. Зато отец чистейший «немец»! У Карла, папы Джо, дед овчарка. Мать уродилась мопсом и опять не на сто процентов. Дедушка у него такса, а бабушка эрдельтерьер.

Я потрясла головой.

– Здорово! Он такса, она эрдель, а ребенок мопс!

– Учтите прадедов! Там исключительно мопсы!

– И как от них такса с эрделем родились?

Коля заморгал.