Легенда о Великой волне

Дхакритт дернул плечами.

– Фрукт. Как этот, – отравитель ткнул пальцем в железный шарик. – Только полностью созревший. Тот фрукт не может сгнить.

Механокардионик вытянул ноги, касаясь пятками пола.

– Вы, как обычно, говорите загадками. Зачем вы мне это рассказали?

Вдруг завыла сирена. Оповещая о немедленной эвакуации.

– Если не возражаете, мы продолжим разговор позже.

Азур вскочил.

– Нужно срочно покинуть корабль! Но к разговору мы вернемся, бесспорно.

В рубку из люка заглянула Найла.

– Живо спускайтесь! Захватите только самое необходимое, палатки уже на песке.

Тело механокардионика сводило судорогами, и он согнулся пополам, схватившись за живот, будто сейчас его вырвет. Сердце вдруг начало биться иначе в ответ на сигналы металла, которого он коснулся.

АзурМиз вытянул вперед руку и, пошатываясь, пошел к переборке в дальней части мостика. Закрыл глаза, уперся ладонью в стену, покачал головой.

Сердце стучало… как маятник настенных часов!

Механокардионик попытался поднять голову. Судорожно сглотнул. Худшее позади. Нужно открыть рот и сделать глубокий вдох.

Лучше, намного лучше.

Он знал – рано или поздно это случится, но не ожидал, что так скоро. И не ожидал, что ему придется терпеть такие мучения. Но теперь его сердце будет работать как часы. С каждым ударом приближая к цели. К Найле.

Пошел обратный отсчет, и остановить его невозможно.

Касаясь ладонью металла, АзурМиз увидел часть рубки, погруженную в мутный полумрак. И Зуара: тот словно наблюдал за каким-то отвратительным насекомым.

– На что такое ты там смотришь, Полсердца?

Зуар выпрямился и сделал шаг назад; казалось, он плывет над полом.

– Живо к штурвалу, нам нужно торопиться!

– Что с тобой?

АзурМиз хотел было дать напарнику пинка, но не смог дотянуться. Как отражение в озере, его фигура колыхалась перед глазами из стороны в сторону.

– Чувствуешь запах, который доносит ветер?

Наконец очертания Зуара вновь обрели четкость. АзурМиз начал приходить в себя.

– Какой запах?

– Запах корабля, который мы преследуем! И Найлы! Еще чуть-чуть, и можно будет забирать ее опыленное сердце.

– Опыленное? Нет никакого запаха.

Вдруг Робредо II сбросила скорость на пару узлов.

АзурМиз поднял голову.

– Какого хрена тормозим? Вернись к штурвалу, будь он проклят!

Зуар подчинился и провел кончиками пальцев по колесу.

– Корабль что-то чувствует. Но и сам не понимает, что именно.

АзурМиз скорчил гримасу. Сердце подсказывало ему только время, способ же выбирал он сам.

– Потуши на корабле все факелы. Мы подойдем сзади, в полной темноте, и застанем их врасплох.

Ясиру семь лет. Пятеро ребят постарше связали ему руки и потащили как пленника к раскаленной на солнце металлической развалюхе у подножия дюны.

– Вот, гляди, твоя тюрьма, – сказал главный, тыкая пальцем в пневмошарнир на колесах, который они только что смастерили. – Даже не думай сбежать отсюда, пока мы сами тебя не освободим, понял?

Ясир почувствовал, как на глазах выступают слезы. Прикусил губу и попытался не расплакаться.

– У тебя есть право на последнее желание перед тем, как мы закроем дверь. Да, и чтобы не смел кричать!

– Дайте мне книгу. Любую.

Старший мальчишка усмехнулся.

– Вот дурак! Умный бы попросил флягу с водой. – Он принялся открывать замок, висевший на толстой цепи, и крикнул: – Принесите этому придурку одну из книг, которые он украл.

– Я там умру, – пролепетал Ясир, шмыгая носом.

– Нет, идиот, не умрешь. За четыре часа уж точно. Но я предупреждаю, если только сломаешь пневмошарнир или попытаешься выбраться…

Найла босиком сделала несколько шагов по теплому песку. В горле запершило от запаха темноты. Воняло потертой резиной, свежей ржавчиной. Ко всему этому примешивался какой-то странный резкий аромат.

Так пахнут яйца? Или выделения корабля?

В нерешительности она остановилась и принялась разглядывать колеса, возвышающиеся над песком как грозные великаны. Может, все же стоит пробраться под днище? Представить, что она снова вернулась в детство… Вроде не очень темно, но больше рисковать ей не хочется.

Светогекконы. Живые созвездия зеленоватых хвостов и лап. Тельца, шевелящиеся в такт дыханию. Тысячи зверьков, которые притаились на протекторах и спрятались между осями колес.

Найла дотронулась до чего-то скользкого, отдернула руку и понюхала кончики пальцев. Опять этот вызывающий женский запах.

Еще несколько шагов. Гекконы засуетились над головой, будто хотели заточить чужака в кокон зеленоватого света.

Найла потрогала колесо. Резина теплая, вся в масле.

Перевела глаза на свод: в темноте что-то постоянно булькало. Если корабль хотел очистить внутренности или мочевой пузырь, менее подходящее место трудно было себе представить.

Девушка улыбнулась. Сколько раз в детстве, собирая ржавоедов, она натыкалась на корабельное дерьмо и находила в нем свои самые дорогие детские сокровища.

Найла шла все дальше и дальше, пока воздух не стал неподвижным, а песок холодным. Она думала, что яйца могут вызреть только в тепле, но в пустыне, похоже, все иначе. Может, им нужна прохлада? А здесь целый день, от рассвета до заката, невыносимая жара.