Легенда Провидца

– Нет, – покачал головой Дэн. – По правде говоря, мы вообще только вчера познакомились.

– Странно, – искренне удивился доктор Элиенс. – Мне показалось, что вы должны быть кузенами по меньшей мере. У вас довольно много общего во внешности.

– Я этого не заметил, – пожал плечами в ответ парень.

– Но да ладно. Продолжим, Дэниэл, Ванесса и Глеб, если я не ошибаюсь?..

Ванесса, севшая на стул возле кровати Трэйси и прикрывшая ей веки пальцами, повернулась обратно к остальным и кивнула.

– Да, все верно.

– Смерть наступила в следствие остановки сердца. Думаю, вас предупреждали, что при данной разновидности Новейшей это возможно. К сожалению, реакция каждого организма индивидуальна в том числе и на проводимое симптоматическое лечение…

– Одно лечат, другое калечат?.. – удивился Глеб, который, по-видимому, об этом не задумывался.

– Судя по всему, сердечно-сосудистая система Трэйси Морган ослабла, и это мы не установили вовремя. Не могу взять вину на себя или обвинить своих коллег, потому что, увы, слишком многое в человеческом организме поздно проявляет себя.

– Да мы Вас и не виним, – бесцветным голосом пробормотала Ванесса. – В этой трагедии нет ничьей вины, кроме проклятой Судьбы. Она не пощадила ее, и не факт, что пощадит нас всех…

Ее высказывание доктор Элиенс, как подумалось Дэну, наверняка воспринял, как риторическое. Но сам он услышал в словах Ванессы Стикс правду, что отрезвляла и в то же время мутнила его несчастный рассудок, переполненный страхом и отчаянием.

Трэйси Морган, единственная за многие годы девушка, что покорила его существо, больше не жила. Осознание этого будто бы ударило Дэна со всей силы в солнечное сплетение, и он упал на землю, и остался лежать на ней, бездыханный, как и сама Трэйси.

***

Дэну не становилось легче и в следующие дни. Неделя уже подходила к концу, прошли похороны, на которые он не смог заставить себя прийти, потому как не хотел видеть ее в гробу, боясь, что запомнит ее именно такой, лежащей в цветах и на шелковых подушках. Дэн хотел помнить ее лицо, настоящее, живое лицо, на котором отражались эмоции, пусть и слабые, но те, которые придавали всем ее чертам необъяснимую прелесть. Он вспоминал его каждый день, мечтая хотя бы еще раз снова увидеть Трэйси живой, и от этого образа ему становилось только больнее и хуже, однако Дэн не мог заставить себя остановиться.

Каждую ночь ему снилась теперь не просто смерть, но смерть путем самоубийства, чего он прежде никогда не делал. Это было странно для него, потому что мысль расстаться с жизнью никогда прежде не появлялась в его сознании. Видимо, внутренняя сущность его же считала иначе. И поэтому, когда он заснул в первую после ее кончины ночь, что далось ему, кстати, с большим трудом, то увидел себя, стоящего возле зеркала и держащего идеально заточенный небольшой нож, который обычно он использовал, чтобы есть яблоки или другие фрукты. Дэн потрогал лезвие несколько раз указательным пальцем, убеждаясь, что его прикосновение к запястьям будет не мучительным, а резко проникающим, чтобы движения по ним были быстрыми и точными.

После проверки он в последний раз посмотрел на себя в зеркало. В нем он увидел сломленного человека с уставшим взором, в котором Дэн с трудом мог узнать себя. В голове его была отчетливая мысль: «ты никогда прежде не был таким». Дэн слабо улыбнулся, чувствуя, что горе мешает ему думать и отвечать даже самому себе. Неужели это все? Все должно было закончиться так, и он не сможет преодолеть эту трудность, заставить себя бороться дальше, принести человечеству что-то кроме углекислого газа, который он каждый день выбрасывал в атмосферу, как и все другие люди?

Дэниэл Элиенс, которым он был во сне, сдался. Перестав думать о других, превратившись в окончательного эгоцентрика, он сделал на каждом своем запястье глубокий надрез, позволивший жизненно важной красной жидкости выйти наружу. В последние секунды он думал о том, как хрупко человеческое тело. Вот он, казалось бы, такой здоровый, молодой и сильный, умирает из-за того, что сам себя слегка «вскрыл». Тогда ему эта мысль показалась забавной. А затем, в самую последнюю секунду, он подумал о том, что делает все это зря. И что жизнь его, какой бы пустой она не виделась ему в мгновения перед самоубийством, вдруг оказалась стоящей того, чтобы ее жить. Перед тем, как в сознании наступила привычная для любой смерти чернота, Дэн взмолился, завопил внутренне «нет, нет, я этого не хочу на самом деле!», однако было уже поздно.

Проснулся он тогда в холодном поту после всего трех или четырех часов сна. И все последующие ночи переживал нечто подобное. Каждый день он просыпался, чувствуя, что сил становится все меньше и меньше из-за снов и сопровождающего их состояния, однако не мог выбраться из круговорота, в который попал по причине собственных чувств. Каждый день он писал Глебу, что не может пока приехать и продолжить обучение, просил подождать хотя бы еще несколько суток. Однако, как выяснилось на пятый день после кончины Трэйси Морган, тянуть дальше уже было нельзя.