Легенда Провидца

– Нет, Дэниэл, – Глеб впервые за долгое время назвал его по длинному имени. – Не знал. Я хотел немного помечтать о новом мире, который, возможно, нам удастся найти, а не думать о собственной кончине. Разумеется, если мы там все умрем, в Портале или за ним, это будет крайне печально, но это было бы быстро и безболезненно, скорее всего. А до этой самой смерти я думал бы с надеждой о грядущих лучших временах.

– То есть, своим реальным замечанием я испортил тебе настроение? – тут уже пришла очередь Дэниэла возмущаться.

– Да нет, Дэн, не испортил, – вздохнул Глеб, собираясь уже развернуться и направиться к выходу с Главной палубы. – Просто оно стало таким, каким должно быть. Радоваться и впрямь нечему, да и надеяться и ожидать чего-то не очень имеет смысл. Но я хотел бы притвориться непонимающим, стать таким, как все те люди, что остались на Цезаре, хотя бы на какое-то время. Сейчас все мои усилия пошли насмарку, придется восстанавливать настрой. Так что я, если не возражаешь, все же пойду.

Дэн ничего не ответил, лишь кивнул. Подождав, когда шаги Глеба стихнут вдалеке, он дал волю мыслям, до этого будто бы опасаясь, что их может приятель услышать.

«И что же с того, что смерть маячит впереди? Она, в любом случае, неизбежна для всех нас. Так почему бы не принять ее во внимание и не предаться «прокручиванием» собственных воспоминаний, своих любимых жизненных картинок, тех, ради которых стоило эту жизнь прожить? Раз уж нам, счастливчикам, выпала возможность сделать это до момента, когда наступит паника перед бездной и неизвестностью, которая ожидает всех нас в конце пути?».

Он не верил, что этого можно бояться настолько сильно. А, может, дело было в том, что он просто привык к постоянному переживанию этого дурацкого предсмертного состояния, этого страха и беспомощности перед наступающей темнотой, что его удивляли истинные чувства людей? Сам-то Дэн давным-давно, еще в детстве, вынужден был стать максимально бесстрастным в отношении к этому вопросу.

Ему было жаль, что с Глебом так получилось. Ведь за последние годы этот человек, как ему показалось, был первым, кто действительно смог стать бы его настоящим другом.

«Но как могут дружить люди, которые так по-разному смотрят на жизнь? – спросил он себя, продолжая внутренний монолог. – Я не хочу ничего скрывать ни от себя, ни от других, а Глеб предпочитает, словно земной страус, прятать голову в песок».

Он постоял так еще какое-то время, смотря за экран в темную бездну, после чего решил отправиться на кухню и начать приготовление пищи. До начала смены оставалось пятнадцать минут, но за это время он хотел проверить показания внутренней атмосферы, нормы выделяемого кислорода растениями, качество питьевой воды. Ведь все эти показатели, хотя это и формально не прописывалось в его договоре, должен был контролировать именно он. Это оказалось для Дэна отнюдь не приятным сюрпризом, потому что во время лекций Ванессы, на которых она рассказывала про эти системы жизнеобеспечения, он подремывал, пусть и не явным образом. Информация не могла втискиваться в его мозг бесконечно, даже после перерывов сконцентрироваться бывало очень тяжело, а потому на некоторые из тем Дэн просто решил не тратить свои силы. И, как выяснилось впоследствии, очень даже зря.

Все это отнюдь не было сложным по принципу устройства, поэтому особого труда ему не составило разобраться в работе систем, обеспечивающих фотосинтез, в контроле нужных для него условий, а также в прочих других, еще более легких вещах. Сам бы, конечно, Дэн никогда бы не додумался до того, чтобы придумать подобное, но использовать с умом у него, вроде как, получалось, поэтому первоначально его эти обязанности ошарашили и напугали.

Никаких неисправностей за все время полета не было ни здесь, ни на кухне, и это Дэна радовало и обескураживало одновременно. Ведь, когда он представлял себе полет на «Шторме», то, признаться, Дэн ожидал хоть каких-то приключений. Разумеется, можно сказать, что он просто перечитал фантастических книжек и пересмотрел фильмов, но парень и впрямь хотел попасть в какую-нибудь необычную ситуацию, выход из которой он смог бы найти самостоятельно. Слово «сам» вдруг стало за считанные дни для него необычайно важным. Он был частью команды, нес ответственность за что-то, но ответственность, выливающаяся в сплошное однообразие, немного начинала надоедать.

«Дурак ты, Дэниэл Элиенс! – говорил внутренний глас благоразумия. – Летите, все живы-здоровы, чего тебе еще нужно? Веселой жизни? Разве тебя страх за собственную шкуру не веселит? Учитывая, как ты и сам считаешь, что всем вам на вряд ли много времени существовать осталось».

Дэн покачал головой, словно как-то невнятно отвечая самому себе, а затем обернулся, чтобы проверить, не видел ли его кто. С облегчением обнаружив, что в коридоре он был один, Дэн завершил свой утренний обход систем жизнеобеспечения и продолжил свой путь к основному месту работы.