Легенды

За судьбой-иглой сплетая гладь,

Позаботься, чтоб в канве событий

И обратно стёжку отыскать.

Ведь блаженства миг, сверкнув зарницей,

Скатится по мокрому стеклу.

Небо как магнит для пленной птицы,

Клетка настежь – боязно крылу.

Выбрав путь из прочих самый верный,

Всё ж тверди: «Спаси и сохрани».

Пусть до звёзд – а не минуешь терний⁴⁷,

В поле хоть – не обойти стерни⁴⁸.

Шутовство

А суицид иль передоз -

По сути не одно ли тоже? -

Для тех, кто не слыхал угроз,

Для тех, кто не смирился с ложью.

Той ложью, что как тля и ржа

Везде проникла, всё проела

И, чёрным вороном кружа,

Пометила слова и дело.

Не согласившиеся с ней

Одежды странные носили

И, отличаясь всё сильней,

Клялись исправиться в могиле.

Они лепились у костров,

Они разучивали гимны

Луне и ветру, между строк

Вставляя боль вражды старинной.

Уже не лезли на рожон

И, оставаясь между прочим,

Считали, что коль бунт смешон,

То приговор навек отсрочен.

Но шутовство не смех, а грех,

И слабость – повод к страшной мести.

Смысл жестов: бей уродов всех!

Без смысла жизнь смысл ищет в жести.

А вены резать иль колоть -

Лишь способы уйти от боли.

Душа живая рушит плоть,

Стремясь на волю.

Пустота

(из поэмы «Арто транс», посвященной Джиму Моррисону)

В дешёвом баре «Жизнь» вкус виски пресен,

Загулов прошлых поутихла прыть –

По-прежнему, мир очень хочет песен,

Но позабыл он, чем за них платить.

По спецзаказу – рейтинг суррогата

В трескучем глянце псевдомастерства,

Потомки музыкальных автоматов

Меняются, отметившись едва.

Оплывший мир впал в старческую вялость –

Маразм души за взглядом мертвеца…

Мозг подрывать у многих получалось,

Но виртуозно ты взрывал сердца -

И освещали темноту осколки,

И ночь сгорала в зареве атак…

В клубящемся дыму торчим без толку,

Бездарной духотой сгущаем мрак.

С надеждой мы прочли в былых заветах,

Что повелел верховнейший судья:

Жизнь бунтаря, пророка и поэта

Оправдывает мерзость бытия.

Корабль дураков завис у пирса,

Мы пафосно вдоль борта держим путь.

Ну что же ты так в небо торопился? –

Ты мог бы нашей жизни смысл вернуть.

Праздник

Грею руки над костром,

Грею душу над любовью,

И дежурит в изголовье

Смерть на празднике моём.

Праздник, сотканный из слёз,

Из луны, из сновидений.

Тени, полные сомнений,

Он в подарок мне принёс.

И продолжив в зеркалах

Анфиладу⁴⁹ тёмных комнат,

Завещал он мне запомнить,

Как с мечтой сплетался страх.

Календарь начав с нуля,

Тризной⁵⁰ обрамляя балы,

Он расставил как попало

Шахматы без короля.

Новый день лишил он сил,

В танце закружил химеры⁵¹,

И бессмертье высшей мерой

Наказанья объявил.

Беспробудный карнавал -

Маски прячутся за лица,

И приходится смириться

С тем, что ты мне не сказал.

Оставляя настежь дом,

Мимо лести и злословья -

Грею душу над любовью,

Грею руки над костром.

Побег

Меня, восставшую из бездны,

Блаженство облекло сполна -

Себя вчерашней тенью бледной

Взошла ослабшая луна.

И вспомнилось, что мне, бездомной,

Ославленной молвой людской -

Дарован сей приют укромный

И мне не снившийся покой.

Беснующейся в исступленье,

У призраков ночных в чести -

Такой предел, куда виденья

Не смеют даже подползти.

Мне, захлебнувшейся в гордыне,

Мне, оттолкнувшей все дары -

Отныне блеск углей в камине

И отзвук трепетной игры.

Мне, позабывшей всех любимых,

Мне, проклинавшей всё подряд -

Спасенье, явленное зримо,

И на обоях дивный сад.

Цветков лазоревых узоры,

Стволов серебряная рать -

И мысль внезапная, что скоро

Я в этот сад смогу сбежать.

И впрямь – ключи смогу украсть я,

Потом на ощупь вдоль стены,

С крыльца – в беспамятство, в ненастье,

В разгул ветров, под власть луны.

Без сожалений в хаос срыва,

Блаженством нарекая впредь

И месть разбуженной крапивы,

И веток обозлённых плеть,

И сладкий холодок над бездной,

И привкус вечности во рту,

И мне, сорвавшейся отвесно,

Виденье света на лету.