Легенды, были и сказки Крыма

«Того ж лета (1475) туркове взяли Кафу и гостей много московских побиша, а иных пограбив, на окуп (выкуп) даваша».

Это была последняя страница истории генуэзской Каффы. Крымом завладели турки.

Стала Каффа называться на турецкий манер Кефе, или Кючук – Истамбулом – Малым Стамбулом. Стала она столицей их северных владений. Три века с тех пор стонала Феодосия под властью феодалов турецких, жестоких и жадных. Превратили ее янычары в сплошной рынок. В этом жутком и страшном месте расходился «живой товар». Людей здесь, как скот, продавали поштучно и толпами. Друг перед другом хвалились добычей разбойники крымские и турецкие.

Помнят улицы стоны невольников, плач девичий. Не забыть стенам слезы матерей.

Что сделали с тобой, «богом данная»?

Неужели не видать полонянам стороны родной, не ступать по земле отцовской?

А на рынке «товар» сидит и стоит группами. Сытые покупатели ходят от группы к группе, присматриваются. Выбирают в работники мужчин покрепче, женщин и детей покрасивее.

В гавани качаются на волнах галеры. Треплет ветерок казацкие чубы каторжан. Иссечены голые спины плетками. Ноют ноги от оков тяжких. Нет мочи рукам в волдырях кровавых держать весла тяжелые.

Да не всегда так было. Собралось как-то войско запорожское. Пошло за дело правое стоять. Сотоварищей из плена вызволять. Это казак-герой, гетман Сагайдачный. Повел он в земли крымские с Днепра-реки воинов своих, рубак лихих. Приплыли они на лодках-чайках. Вот и Каффа. Изготовились. Взмахнул гетман булавой. Знак подал собраться старшине. Слово взял:

– Слушайте, люди вольные, казаки запорожские. Слушайте, панове старшина. Долго терпели врагов лютых. Час пробил. Хватит братьям нашим на цепях сидеть. Хватит женам нашим на басурманов спину гнуть. Хватит детишкам нашим в неволе расти. За свободу встанем разом. Много нас, да врагов в Кафе еще больше. Не всем судьба в Сечь Запорожскую вернуться. Но правое дело наше. Силой братьев заберем. Как стемнеет – всем в сборе быть!

Колышутся волны. У казаков лица суровые, глаза горящие. Клинки острые. Пистоли да мушкеты заряжены. Ждут запорожцы команду. Тут и ночь спустилась. Подкрепились хлопцы салом с цыбулей да хлебом с солью. Самая казацкая еда. Чистое надели да перекрестились с Богом.

Тут и команда вышла:

– Вперед! За свободу, братья!

Впереди старые казаки из тех, кто уже в плену побывал. Дорога им знакомая.

Птицей несутся чайки. Вот и берег. Неслышно движутся отряды. Каждый своей дорогой. Заперты все входы. Стоят часовые на посту. В свете луны блеснули кинжалы. Один за другим упали стражники. Отворяются городские ворота. Темной рекой заполняют улицы казаки. Но вдруг тишину разрезал выстрел. То пушка звала врага на защиту.

И началась сеча. Палят, дым кругом. Стонут раненые, падают убитые. Горит город. Зарево на руку запорожцам. Хорошо врага видно.

И тут дрогнули янычары, побежали.

Наутро бой стих. Добро побросав, кинулись турки на свои галеры. Свистят плетки, подгоняя гребцов. Уносят ноги враги. Да не такие хлопцы казаки, чтоб братьев с галер не вызволить. Как бросились они в погоню.

– Врешь, не уйдешь, басурман проклятый! Налегай на весла! – торопят атаманы гребцов.

Пошли в дело топоры да крюки. Вот копьем длинным одного за борт сбросили. Потом еще одного и еще. Только вода красной от крови стала.

Встали пленники. Кто цепью врага душит, кто руками голыми. Сильные пленники, крепкие. Чуть не на голову врага выше. Тут и победа пришла.

Пленные тряслись, забились от ужаса по углам. Застучали топоры. За врагами ненасытными на дно пошли корабли их. А на берегу дым стелился над освобожденной Каффой.

Под российский флаг пришла Феодосия в упадке былой славы. Разрушены стены крепостные. Заброшены башни сторожевые. Запустенье и есть запустенье.

Всего сто чахлых домишек досталось в наследство вместе с городом. Тяжело пришлось новым обитателям – пришлым вновь грекам да армянам, славянам да караимам.

Но год за годом становилась Феодосия на ноги.

Запели пилы, застучали топоры. Это набережную стали отстраивать. Зазвучал говор славянский. То пришли на работу русские мастеровые.

Сродни прежним, становились богатыми базары. Осенью особо. Винограда горы. Возами шли яблоки и айва, груши и миндаль.

Снова слава пошла о Феодосии.

Плыл я как-то на катере по Феодосийскому заливу. Солнце стояло яркое. На небе ни облачка. Море спокойное – спокойное. Смотрю в воду, а на глубине вдруг что-то золотом блеснуло. Неужели повезло? Неужели я Якорь Волшебный увидел?

Дай, думаю, спрошу у капитана, а может, и в самом деле Якорь это? Или это все выдумки? Или мне показалось?

И сказал капитан:

– Правду сказать, я сам Якорь Волшебный не видел. Но историю эту от деда своего слышал. А тот от отца своего. Но и они Якоря не видели тоже. Только ведь верно люди говорят, что в каждой сказке есть доля правды. Тут дело такое – по душе тебе история эта старинная, значит, Якорь на дне морском. А если нет…

Сказал так и снова за штурвал взялся.