Легенды города 2000

Служители по-прежнему не обращали на девушку никакого внимания, и она неспешно прошла по каменной дорожке к храму, разулась и медленно взошла по ступенькам наверх, к скамейкам. С трех сторон храм был полностью открыт, его продувал насыщенный солью и легкой гарью гексалимский ветер, с балок округлой крыши свисали золотые колокольчики с обрезанными язычками. Единственными предметами, намекавшими на то, что это все-таки храм, были пустой графин, графин с водой, графин с горящей свечой внутри, графин с землей, разбитый графин и кусочек потускневшей змеиной шкуры – символы свиты Творца. Внимание Янтарины в наибольшей степени привлек разбитый графин, олицетворявший Обратного Духа, и она невольно задумалась, каким же был Элементаль на самом деле.

Кроме нее, в храме был еще один посетитель, молодой человек, на вид наполовину лемуриец, наполовину гексалимец. От гигантов-лемурийцев ему достались массивное строение тела, очень высокий рост (хотя до трех метров роста чистокровок ему и было далеко) и легкий загар цвета топленого молока, а от гексалимцев – черные волосы и слегка раскосые карие глаза. Облачен он был в коричневую рубаху, запахнутую крест-накрест и затянутую алым кушаком, а также светлые штаны на манер шаровар.

На скамье возле него небрежно лежали красивые витые ножны двуручного меча.

Парень явно заметил ее приход боковым зрением, но не оторвался от созерцания графинов и куска кожи ради приветствия.

Она села поодаль и прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться. В этом месте совсем не было отвлекающих ее потоков магии, и думать было легко. Но Янтарина чувствовала, что от соседа исходит аромат, который он тщетно пытался сдержать: как ни сдерживай в себе силу, опытный антимаг ее почует. Необлаченная в заклинание магия не имела никакого вкуса, цвета, запаха – но только для всех остальных, не для нее. Принцесса чувствовала, как аромат магии ее соседа щекочет ее обоняние. Она пахла выделанной кожей, свежим хлебом, свежескошенной травой, подсохшей кровью, подожженными листьями. Даже самое неаппетитное сочетание вызывало в ней зуд, который девушка была вынуждена контролировать, а со временем научилась и отличать в толпе эманации магии тех, кого уже когда-то встречала.

Она стряхнула оцепенение, оторвавшее ее от иных размышлений, и заметила, что второй посетитель храма смотрит на ее запястья. Цорнская рефлекторно натянула рукава посильнее, чтобы скрыть блеск гексалимских зеркал, впитавшихся в ее тело, однако полукровка уже успел его заметить.

– Нечасто встретишь антимага даже в Гексалиме, – ровно и безо всяких эмоций произнес он, а Янтарина едва поборола желание обернуться и проверить, не слышал ли их кто-то.

– Мы просто не любим излишнее внимание, – не стала отрицать очевидное Цорнская. К тому, что здесь можно было не таиться, следовало привыкнуть. – Да и я не живу здесь постоянно.

– Цорн? – угадал собеседник.

– Цорн, – подтвердила она с удивлением и поспешно добавила: – но отец гексалимец. А как вы догадались?

– Вы с акцентом говорите на гексалимском, – объяснил догадку полукровка после некоторой паузы. – Шипящие шипят чуть больше нужного, и «р» резковата.

– Выросла в Цорне, – повинилась девушка, – на гексалимском могу поговорить только с отцом и братьями.

– Признаться, больше ваших способностей меня заинтересовал ваш меч, – собеседник повернулся к ней всем корпусом, позабыв о символах, которые еще десять минут назад изучал с таким упоением. – Вы фехтуете?

Она снова удивилась.

– Меч просто так не носят.

– И то верно, – с лемурийской легкостью согласился он. – Знаете, в Гексалиме уже не осталось ни одного мастера меча, который мог бы меня чем-то удивить.

Янтарина почувствовала знакомый прилив азарта, который накрывал ее перед каждым боем, и в ее медовых глазах заплясали огоньки.

– Я здесь на лето по приглашению школы при совете купцов, – принцесса постаралась, чтобы в ее тоне не прозвучало ноток хвастливости, но даже если бы несколько проскользнуло, то ее бы это не опечалило. В конце концов, поездку она заработала честно и своим трудом.

– Вот как! Так вы действующий чемпион Листвичного кубка?

– Да. Вы действительно кое-что понимаете в фехтовании.

– Меня зовут Фэйт, а как ваше имя?

Цорнская поколебалась, но желание проветрить засидевшийся в ножнах меч был сильнее:

– Если вы согласитесь сойтись со мной в поединке, я, так и быть, назову вам свое имя.

По лицу Фэйта пробежала искорка, и он расхохотался:

– Да, в Гексалиме меня давненько так нагло не вызывали на бой! Я согласен, но также хотел бы перейти на ты и угостить обедом.

Настал ее черед смеяться.

– На ты мы можем перейти прямо сейчас, – заметила девушка. – Вот только ближайшая тренировочная площадка, о которой мне известно, находится слишком далеко отсюда.

– О, это не беда.